Стихия унесла жизнь моего партнера, оставив меня сражаться за свою жизнь с малыми шансами на победу. Наша съемка фильма о природе началась с пиктограмм индейцев и идей о повествовании в стиле документалистики. Но внезапно проклятье обрушилось на нас.
Впервые эту историю опубликовали в 1972 году.
Разгрузив фургон и разбив лагерь на берегу озера, мы стали свидетелями того, как суровое озеро Миссинаиби в северном Онтарио окуталось тьмой. Был четверг, 30 сентября 1971 года. Моему спутнику Джерри и мне хотелось отдохнуть после работы.
Информация о письменах американских индейцев привлекла нас к берегам Миссинаиби. Цель — получить 16-миллиметровые цветные кадры пиктограмм для фильма о природе и дикой природе Онтарио, который я снимал.
В поездках по местам съемок иногда нас сопровождали семьи, но на этот раз жена и три дочери оставались дома. Путешествия в дикие места были для меня обычным делом. В первые годы после службы в Корпусе морской пехоты США интерес к охоте на крупную дичь приводил меня в отдаленные районы Канады и Запада. Среди самых запоминающихся поездок – охота на ягуаров в джунглях Бразилии с покойным Элом Георгом, писателем и любителем ручного огнестрельного оружия.
В последние поездки в отдаленные районы мои ружья остались дома, а я прихватил камеру и занялся съемкой диких животных и природных сцен.
Глубокая любовь Джерри к природе превзошла любовь любого человека, которого я когда-либо встречал.
Блестящий круглый свет газового фонаря осветил следы медведей, лосей и волков на песке около палатки, когда мы ужинали перед сном. Мною и Джери чувствовалось спокойствие в дикой и прекрасной местности Миссинаиби, и мы с нетерпением обсуждали открытия следующего дня. Опасности предчувствия не было. Но уже к концу дня Джери погиб, а я оказался в настоящей борьбе за выживание.
Проснулись на рассвете пятницы, 1 октября, под звуки дождя, брызгающего на холст. Выглянув из палатки, увидели темную пасмурную тучу, которая почти затянула все окрестные холмы. Из-за позднего ужина накануне решили пропустить завтрак, чтобы совершить небольшую разведку на озере. Выгрузили из фургона алюминиевое каноэ, перенесли его к озеру и прицепили к квадратной корме подвесной мотор. День был слишком темным для работы с камерой, поэтому, кроме спасательных жилетов и весел, взяли только карты и бинокль.
Запланированный на утро заплыв на каноэ был рассчитан лишь на быстрый осмотр перспективных участков для поиска пиктограмм на главном рукаве Миссинаиби. От нетерпения выйти на озеро, мы упустили из виду основное снаряжение для выживания, которое все еще хранилось в фургоне. Была также забыта моя обычная привычка оставлять под стеклоочистителем фургона записку с указанием наших данных: кто мы, куда поехали и когда планируем вернуться.
Выйдя из бухты возле лагеря и оказавшись в воде главного озера, я искал метку для возвращения. Узкий вход в бухту был отмечен упавшей под напором ветра елью – прекрасным ориентиром.
Не зная, где обнаружим пиктограммы, мы отправились на юго-запад вдоль южной береговой линии, тщательно осматривая скалы. Пройдя около 10 миль (16 км), мы достигли устья реки Уайтфиш. Джерри сказал: «Пока снимаешь фильм, управлять подвесным мотором не получится. Позволь мне это сделать». Мы так и сделали: я находился на носу лодки, а он – у мотора.
В четырнадцати милях к юго-западу от лагеря нашлось высокое скалистое место, вдающееся в озеро шириной полмили. На этой скале могли быть пиктограммы, согласно карте, мы находились в точке Фейри-Пойнт, где соединяется залив и главный рукав озера. Погода оставалась пасмурной и дождливой, легкий ветерок поднимал небольшие волны. Мы пересекли озеро, чтобы рассмотреть скалу поближе.
Мы подошли к скалам примерно в 15 метров, когда Джерри увидел картинку и показал ее мне. Сначала я видел только разноцветные мхи, лишайники и руды. Потом разглядел рисунок — человека. Пока мы двигались вдоль стены, рисунки становились все отчетливее. Несколько минут мы плавно покачивались на волнах, полностью увлеченные поиском пиктограмм. Стоя спиной к юго-западу, когда дует основной ветер, случилось несчастье.
Проклятье Фейри-Пойнт
Сначала прилетел порыв ветра со всех сторон. Его мощь сорвала с деревьев на вершине утеса несколько сучьев. Мгновенно после ветра пришла волна высотой три-четыре фута. Пока мы боролись на ней, нас ударила еще более крупная волна. Каноэ перевернулось.
Мы оказались в отдаленном, незащищенном месте озера. Ветер и волны, обрушившиеся на нас, имели огромные пространства открытой воды, где могли набрать свою силу, а каньонные окрестности Миссинаиби направили шторм прямо на Фейри-Пойнт. Даже если бы мы увидели приближение шторма заранее, не смогли бы добежать до берега в этом месте. Скалистая стена не давала возможности зацепиться, и волны могли выбить нас из воды на камни без сознания.
Всплыв на поверхность после падения в воды Миссинаиби, мы с Джерри оказались в суматохе. Мое весло ушло под воду, но весло Джерри проплывало мимо меня, и я его схватил. Наши спасательные жилеты не были прикреплены к лодке, ветер моментально унес их.
Перевернутое каноэ вело себя, как будто было наполнено воздухом: его крутило и переворачивало волнами, держаться на ногах было очень трудно. Когда воздух наконец вышел из корпуса, каноэ осело кормой под воду и поплыло вертикально. Над водой оставалось всего шесть или восемь дюймов носовой части. Небольшая открытая часть носа почти не поддерживала нас. Волны достигали высоты от четырех до шести футов и постоянно разбивались об наши головы.
Я уселся на киль, крепко держась за нос руками. Джерри сидел слева от меня, у борта каноэ, и также цеплялся за него. Вскоре шестигаллоновая канистра с бензином, которая все еще была привязана к мотору бензопроводом, всплыла из лодки, и Джерри подтянул ее для дополнительной опоры. Я по-прежнему держал весло одной рукой.
Мы оба были одеты для холодной погоды, когда опрокинулись в воду. На мне были сапоги, брюки, плотная рубашка, куртка на подкладке, шапка, перчатки и двухслойный дождевой костюм. Джерри был одет так же. Как только я упал в воду, мои сапоги наполнились ею и соскользнули с ног. Я сказал Джери, что потерял свою обувь. Он ответил, что его туристические ботинки тоже его уже не тяготят. Мы не пытались раздеться, потому что одежда не казалась нам лишним грузом, и я сомневаюсь, что смогли бы сбросить ее в зверски бурлящих волнах, даже если бы захотели.
Минут через несколько ледяная вода начала оказывать воздействие на нас. У Джерри появились сильные боли в животе и судороги. Вероятно, он проглотил много воды, когда мы упали; я же испытал подобные муки только спустя 12 часов. Наши руки быстро стали бесчувственными, неуклюжими крюками. Конечности не двигались без усилий, да и то лишь с замедлением. Холодная вода негативно влияла и на психику. Несмотря на то, что мы ни разу не запаниковали во время испытания, наше мышление иногда путалось, а силы быстро рассеивались.
Сначала думали, что ветер быстро вынесет нас на берег, но этого не случилось. Рукав залива Миссинаиби закручивал ветер по всей длине так, что дрейфовали параллельно берегу. Кроме того, волны, разбивающиеся о берег, создавали сильное подводное течение, действующее на погруженную корму каноэ и удерживавшее нас в 50 футах (15 м) или более от берега. Дважды я безуспешно пытался проплыть вниз и отсоединить мотор, но в холодной воде не мог задержать дыхание достаточно долго, чтобы до него дотянуться.
После двадцати минут в воде нас течением отнесло от отвесной скалы на Фейри-Пойнт. Джерри решил попытаться доплыть до берега. Проплыв немного среди огромных волн, понял, что не справится. Начал возвращаться, и я выплыл навстречу ему с веслом. Схватил его, и я потянул к лодке.
Неудачная попытка не остановила наше упорство: ещё пол часа мы боролись за каноэ, дрожа от холода. Вдруг ветер начал толкать нас к маленькой скале. Казалось, что нас точно выбросит на неё, но в последнюю секунду ветер изменил курс, и каноэ пошло прочь от скал.
– Не волнуйтесь, ветер нас на берег не отведет! – закричал Джери.
— Нет, но ты не сдавайся, — ответил я.
Я ощутил, что у Джерри отнялась надежда выбраться из положения. У меня тоже появлялись сомнения. Джерри признался, что больше не может держаться за лодку. Мне удалось протащить весло сквозь ручку плавающей канистры на воде – она стала для нас своеобразным спасательным пузырем. Мы удерживались за палку с двух сторон. Так мы плыли еще около часа. К тому моменту мы прошли по заливу на север примерно три четверти мили и находились в воде почти два часа.
Лицо Джерри посинело от ледяной воды, а наше терпение практически истощилось. Он сообщил мне, что лучше рискнет доплыть до берега, чем остаться беспомощным и погибнуть. Наше положение казалось безвыходным, поэтому я сказал ему, что пойду с ним.
Ветер мешал говорить. Даже близко друг к другу мы почти ничего не слышали. От холода челюсти отвисали, губы не сжимались для речи, поэтому о каком-либо плане доплытия до берега речи не могло идти.
Когда Джерри решил плыть, я отпустил свой конец весла и отцепил канистру, давая ей свободно двигаться. Он начал отдаляться. Но прежде чем я успел отплыть от каноэ к нему, его понесло по волнам. Тогда я схватился за весло с обеих сторон, снова просунув его сквозь ручки канистры, и попытался догнать его, гребя от лодки к нему. Но канистра оказалась настолько плавучей, что ветер уносил меня всё дальше и дальше в сторону.
Джерри непрерывно плыл три или четыре минуты, затем перевернулся на спину и изменил стиль плавания. Я уже начинал думать, что он выплывет. Он казался намного сильнее меня, и я был уверен, что доплывет до берега, а вот я — нет. Поднявшись на волне, я увидел, как он выплевывает воду. Затем, еще раз поднявшись на вершину волны, он перевернулся лицом вниз. А когда опустился вместе с ней, то скрылся из виду. Джерри больше не было. Он не пытался бороться, не проявлял паники. В тот момент я подумал, что если утопление происходит так, то это не так уж плохо. Психически я и так был не в лучшей форме после нашего испытания. А когда Джерри скрылся под волнами, мой разум и вовсе помутился.
Я думаю, что он просто шутит со мной. Замолчал ненадолго и снова объявится где-нибудь.
Я искал его в воде, но волны говорили мне о том, что это бессмысленно.
На берегу
Утонув, Джерри не смог больше плыть. Желание умереть вместе с ним было сильным, но что-то мешало. На весле и в канистре я добирался до берега, примерно через двадцать минут оказавшись в пятидесяти футах к востоку от того места, где Джерри ушел под воду.
Когда ноги коснулись прибрежных камней, я понял, что не властен над своими конечностями. Руки, ноги, колени, лодыжки — всё словно из резины, долго лежал у воды. Пытался подняться на руки и колени, запястья и локти подводили, ударялся телом о камни. Лучшее – протянуть руку вперед, ухватиться за камень и выкарабкаться на берег. Выбравшись, обнаружил в руке канистру, словно жизнь от этого зависела. Отложил ее на камни и потерял сознание.
Я не уверен, что находился без сознания дольше нескольких минут. Придя в себя, понял: если хочу вернуться к цивилизации живым, то должен держать каноэ в поле зрения и доставить его на берег. Веры в помощь было мало, а я был слишком измотан и болен, чтобы преодолеть 30 (около 50 км) или более миль по труднопроходимой заросшей местности до фургона. Без еды, обуви и спичек для костра шансов выжить было мало.
Я взглянул на север по заливной воде. Вдали просматривался нос каноэ, раскачивающийся в волнах. Шатким шагом поднявшись, я начал переходить от дерева к дереву, используя весло как костыль. Многократно падая, с трудом удерживал каноэ в поле зрения из-за болот и кустарника, мешающих идти вдоль берега. Без обуви мои ноги онемели от холодной воды, не чувствуя боли при попадании на камни или палки.
Догнав каноэ, я увидел, что совершенно голый. Пробираясь сквозь заросли, пытаясь догнать дрейфующее каноэ, я незаметно снял с себя всё. Остановившись, я принудил себя успокоиться. Мне нужна одежда, чтобы согреться, а ключи от машины лежали в кармане брюк. Я вернулся примерно на полмили (800 метров), чтобы достать одежду.
Я одетый вновь продирался сквозь кустарник, пытаясь догнать каноэ. Уже не было уверенности, опережаю ли я его или отстаю. Наконец заметил его на озере и прошел сквозь кустарник к берегу. Обнаружил скалистый участок, уходящий в озеро на 15-20 футов, и вышел на камни. К этому времени стало около трех часов дня. Солнце пробивалось сквозь тучи, ветер утих, волны стали меньше. Я сел на камень и задремал, но прежде чем погрузиться в крепкий сон, понял, что это неправильно, поэтому растормошил себя и стал ждать, пока каноэ не подойдет к берегу.
Рядом от меня лежало сухое кедровое бревно длиной около 12 футов. Я решил воспользоваться им как поплавком, чтобы добраться до каноэ. Когда оно подошло ближе, я снова снял с себя всё платье. У меня был кусок шпагата, который служил ременем для дождевых штанов, и привязал один его конец к бревну, чтобы использовать в качестве троса для буксировки.
Самое трудное, что пришлось сделать в тот день – вновь погрузиться в озеро. Войдя в воду, опираясь на бревно, я поплыл к лодке. Без тяжелой одежды плавание оказалось легче. Привязать бечевку к носу каноэ было непросто. Пальцы онемели. Когда удалось закрепить ее, большая волна ударила носом каноэ мне в пах, уводя под воду и выбивая из меня весь дух. Думал, что погиб, но, в конце концов, с трудом поднялся на поверхность.
Отходя от удара, дотянулся до конца бревна и начал тащить его к берегу. Движение было крайне медленным и утомительным, но вскоре ноги коснулись дна. Обернувшись, заметил, что каноэ всё ещё находится в озере, а верёвка оборвалась. Дошло до меня, что нужно плыть обратно за ним.
Медленно плывя, я тащил за собой каноэ к берегу, держась за его носовой узел своим пальцем.
В 4,5 метрах от берега корма каноэ начало волочиться по дну. Сначала пришлось частично вытащить затонувшее судно на камни. Затем с помощью весла выплеснули воду, чтобы вытащить его на берег. Каноэ было опустошено примерно наполовину, когда волна снова наполнила его. Пришлось начинать все сначала. Дойдя до мотора, снял его с кормы и втащил на камни. Борьба с водой в лодке заняла около двух часов.
Снова в лодке
Примерно в пять часов вечера я вышел на озере и попытался плыть юго-западнее, к Фейри-Пойнт. Сильный ветер не позволил мне продвинуться далеко. Измученный, я лег в дно лодки и дождался затишья ветра. Сразу же уснул.
Проснувшись, обнаружил почти наступление темноты. Озеро затихло, дул лишь легкий ветерок. Начал грести к Фейри-Пойнт, но каждый раз после 10 или 20 секунд работы терял сознание. Для преодоления небольшого расстояния до Фейри-Пойнт потребовалось четыре часа. Обогнув нужную точку, ветер подул мне в спину. К тому моменту уже мог грести около минуты, прежде чем вновь погружаться в изнеможение на дне каноэ.
Ночь была холодной, дождь шел всю ночь. Я обмотал штаны и куртку вокруг ног, чтобы согреться. Попеременно гребя и засыпая, я плыл по озеру. Сон продолжался до тех пор, пока каноэ не налетело на камни. Потом снова брал в руки весло.
К часу ночи я почувствовал себя лучше и мог грести по полчаса и даже больше. Мне удалось направить каноэ на северо-восток через озеро, окутанное ночной пеленой, к нашему лагерю. В какой-то момент ночью я пересек озеро и прижался к южному берегу, понимая, что, чтобы найти крошечную бухту, в которой располагался наш лагерь, мне придется держаться очень близко к этому берегу. Я внимательно осматривал каждую маленькую бухту, мимо которой проплывал.
Справа раздался рев воды, и я понял, что проплываю мимо водопада Уайтфиш. На веслах я проделал около четырех миль вниз по озеру от Фейри-Пойнт. По странному стечению обстоятельств, после всего, что случилось со мной в воде, у меня сильно разыгрался жажда, и я пил воду прямо из озера во время гребли. Она давала мне силы.
Между тремя и четырьмя часами утра, более чем через шестнадцать часов после опрокидывания каноэ с Джерри, замечено было корявое дерево ели, которое обозначало бухту нашего лагеря. Усталый я подплыл к причалу и вышел из каноэ.
На земле
Идя от озера к фургону, я ощутил неладное. Наша палатка была спущена. Отпер фургон, включил фары и увидел: медведи проникли в палатку, разворошив и изуродовав все наше снаряжение. Дождь промочил почти всё, что не испортили медведи. В тот момент, найдя дорогу к лагерю, а затем к безопасности, я был почти ошеломлен. Набег медведей, над которым в другое время я бы посмеялся, стал той соломинкой, которая чуть не сломала мне спину.
Израненный, весь покрытый болевыми ощущениями, я выбрал более сухую пару спальных мешков, укрылся в фургоне и пытался заснуть. Потом мне стало еще хуже, и всю оставшуюся ночь меня рвало водой с кровью.
С восходом солнца погрузил каноэ в фургон и отправился на юг. Через девять миль к югу от лагеря в Миссинаиби заметил радиоантенну над деревьями возле главной дороги. Свернул на небольшую тропу, ведущую в лес, и у озера обнаружил пост Департамента земель и лесов.
Я разбудил единственного жителя заставы и понял, что говорю только по-французски. В конце концов, объяснил ему, что случилось несчастье и нужно связаться по рации с полицией Чапло.
Рация была настроена на частоту офиса, поэтому я рассказал о случившейся аварии и попросил сообщить в полицию. Также сообщил о необходимости медицинской помощи. В ответ мне посоветовали продолжить движение в сторону Чапло, где меня встретит полиция по пути к озеру.
Примерно в девять тридцать утра я продолжил движение на машине. На пути меня встретили капрал и констебль. Я сообщил им место гибели Джерри и то, что оставил канистру с бензином на берегу в пятидесяти футах к востоку от этого места.
Я двигался дальше в Чапло, прибыв в больницу. С нее я связался с супругой в Огайо, рассказал ей тревожные известия и попросил сообщить семье Джерри о случившемся.
Капрал и констебль пришли ко мне около десяти часов вечера воскресенья. Вблизи места крушения каноэ нашли тело Джерри. Оно было одето полностью, за исключением одной перчатки. Офицеры сказали, что тело Джерри было найдено в расслабленной позе. Не было признаков паники или борьбы, поэтому предположили, что он был без сознания до того, как ушел под воду.
P.S.
Это было происшествие внезапное: шторм неожиданно накрыл нас, волны подбрасывали корабль к отвесным скалам, не давая добраться до берега. Холодная вода изматывала.
Наше положение ухудшалось потому что вертикально плывущее каноэ с мотором практически не имело опоры и его нельзя было сдуть или вытолкнуть на берег, а также из-за потери спасательных жилетов. Отсутствие простых предметов для выживания, таких как обувь, непромокаемые спички, запасная еда и компас, заставило меня вновь войти в озеро, рискуя жизнью, чтобы достать каноэ, вместо того чтобы идти пешком в безопасное место.
В иной ситуации эти события были бы просто неудобствами, но в ужасный октябрьский день на озере Миссинаиби всё спуталось. Жду, что другим удастся избежать такой катастрофы.
