Вернулись отряды боевых экстрасенсов, астрологов, нумерологов и других активных искателей необычного. Причина их массового появления понятна: общество в напряжении, ждет всяких неприятностей, и естественно, тут же появляется эта хитрая и жадная до наших денег компания. Да ладно карманам, но некоторым из них хочется еще и наше мышление перевернуть с ног на голову.
Мы также не хуже остальных. У нас есть что рассказать людям, только цели и задачи наши другие, прямо противоположные. Как всякий (Господи, прости!), т.н. интеллигент, я пытаюсь говорить о других, но начну прежде всего рассказывать о себе.
За шестьдесят семь лет путешествий по уральским лесам и рекам я ни разу не встретил ничего из того, что голливудская фабрика снов так изобильно поставляет нам. Не попадались мне страшные ящеры, жуткие богомолы и прочая саблезубая живность. Сотни часов разговоров у костров и за выпивкой с такими же лесными бродягами, как и я, тоже не помогли мне в этом вопросе.
Это были люди весьма деревенские, не раз попадавшие в серьезные передряги (иногда даже смертельные), и, если бы с ними случилось что-нибудь неординарное, рассказали бы мне об этом. Но в их рассказах ничего необычного не было. Так что, друзья мои, при походе в лес советую оставить дома детские страхи. И знайте, что в лесу вас ничего необычного не ждет, разве что мохнатый медведь, беспокойный кабан или лось.
В лесу и на реке царит спокойствие, но это обманчиво. Там хватает всякого странного, только оно скрыто и не бросается в глаза сразу. Чтобы увидеть что-нибудь действительно необычное, нужно внимательно изучить жизнь леса и реки, а при этом включать голову и всё обдумывать. Давайте начнём!
На заре туманной юности, будучи студентом первого курса института, сидел я на берегу глухого лесного омута. Ловил налима на донки. Время года — начало октября, время суток — где-то около двадцати одного часа. Раздался звон колокольчика (обращаю на это внимание), и я побежал к донке, подсек и вывел добычу, но вместо налима на крючке сидела приличная серая кепка. Ну кепка и кепка, чего не бывает на рыбалке! Поймал еще двух-трех налимчиков, и снова услышал звон колокольчика, подсек и вытащил добычу в виде новой фетровой шляпы. Тут уж, несмотря на юношеский атеизм, задумался всерьез. Представьте себе чернильную октябрьскую ночь, одиночество, темный омут и этот странный ассортимент головных уборов.
Я сижу у костра в позе мыслителя, как вдруг серо-рыжая полевка ползёт на мой рюкзак, садится на задние лапки и смотрит на меня глазами-бусинками. Мне это кажется слишком смелым, и я быстро ухожу с места.
Четырёхдесятью годами спустя после той рыбалки со мной случились два любопытных случая на нашей реке, оба подчиненные простой схеме. Из-за жизненных обстоятельств мне с помощью моей кавказули Куси приходилось вытаскивать людей из смертельно опасных ситуаций. В первый раз через час, а во второй — через два года меня награждали фантастическими, невероятными уловами. О всех обстоятельствах не расскажу, чтобы не увеличивать объём повествования.
В середине девяностых начал строительство лесного хутора, сейчас не буду останавливаться на всей этой чудовищной (почти смертельной) работе и на той тяжкой заботе, которая тогда свалилась на меня. Замечу кстати, что никогда не боялся леса и реки, спокойно хожу по ночной тайге и сплю без снов на берегу самого глухого речного омута (правда, вооруженный и в компании одной-двух лаек). Так вот уже с первых дней своего лесного проживания заметил странное явление по пути к дому. В районе моста через небольшую лесную речку, по ходу насыпи бывшей УЖД вдруг почувствовал, что кто-то уставился в мою лопатку — пристально и тяжело. А было мне тогда 43 года, и прошел перед этим тысячи и тысячи километров лесных и речных дорог, и никогда не ощущал ничего подобного!
Много раз, проходя мимо этого места, чувствувал тяжелый взгляд где-то сзади. Через три года рассказал дочкам о странном явлении, и оно исчезло из моей жизни на полтора года. Сделал вывод для себя, что о подобных вещах лучше молчать.
Через пять-шесть лет, проходя вновь через это место, я заметил огромную серо-пепельную собаку (типа лайки), бегущую ко мне навстречу. Была глубокая осень, уже смеркалось. Я поздоровался с псом (в лесу все друзья), он быстро взглянул на меня из-под широкого лба, и мне сразу стало понятно, что это вовсе не собака. На меня смотрели сотни и тысячи собачьих глаз, но эти глаза ничем не напоминали глаза наших четвероногих друзей. Кто был этот существа? Бог весть, я так и не понял.
Вернувшись лет десять назад с начала жизни в лесу, вспоминаю начало апреля, когда на свежевыпавшем снегу около этого странного места я обнаружил необычные следы. Круглой формы, с точкой посередине, два пересекались. Как советские лыжные палки оставляют след на снегу, так и эти отпечатки были похожими. Всё это было на perfectly чистой поверхности: ни следов животных, ни птиц, ни разводов крыльев. Впечатление посадки и взлета чего-то неизвестного, непонятного.
К 2019 году я собирался завершить своё лесное проживание. В яркий морозный мартовский день я хорошо протопил свой уютный домик в лесу. Вечером перед сном решил проветрить помещение, приоткрыл фрамугу и невольно залюбовался. За окном разливалась роскошная мартовская ночь, вовсю сияло почти полное «волчье» солнце, заливая окрест серебряным светом. Я улегся, начал читать. Тихо поскрипывала керосиновая лампа. Вдруг ближе к полуночи услышал нежное женское пение, и звучало оно над тем местом.
Голос был мягким сопрано, пел «А-а-а-а», нарастал, прекращался и снова пел, будто плача. Надеть штаны, куртку, надеть валенки – всё это было легко для меня, но идти не хотелось. Да, крестик у меня, кресты и иконы в доме, но идти не хотелось. Ангел пел над ледяной равниной около часа, а потом замолчал. Конечно, я спросил себя, что всё это значит? И 2019 год ответил мне на эти вопросы полностью. В августе на 94-м году жизни умерла мама, в здравом уме и твердой памяти, при своем характере, характерном для заводских уралок. Ковид обрушился на страну, и (совсем совестно упоминать) умерла моя кавказуля Куся. К 2019 году я уже пять лет не употреблял никаких напитков, а всякие вещества тем более были мне не нужны.
В заключение сказанного об всех этих чудесах леса хочется отметить, что всё это случалось со мною очень редко, примерно раз в пять-шесть лет, и никогда не было связано с какой-либо страшной бедой.
Последнее, действительно важное: давно заметил, если расскажешь кому о ло vnчном месте, удачной охоте или грибах, прощайся с этим человеком минимум на два-три года, а то и навсегда – место опустеет! И связано это вовсе не с тем, что кто-то его облавливает или обирает. Просто духи леса не любят болтливых.
