Кружа по предполагаемому месту тока, я искал натоптанные птицами тропинки, помет и потерянные перья, но совершенно не заметил, как день подходит к концу и сумерки опускаются на землю. Продолжать поиски в таких условиях уже невозможно, усталость и разочарование от бесплодных исканий все сильнее давили на меня.
Посчитав, что до машины идти будет не менее полтора-двух километров по пересечённой местности с ручьями, кочками и оврагами, я решил отдохнуть и встретить закат на этой для меня новой полянке. Также рассчитывал подслушать тетеревов на вечернем току, чтобы уточнить их местоположение и сузить границы поиска.
Удивительно: многие даже не знают, что вечером тетерева тоже токуют. Не так энергично, как утром, но всё же. Вынув из рюкзака складной стульчик, я расположился возле густого кустарника, вылил из термоса в кружку остатки горячего чая и блаженно вытянул ноги. Хорошо!
Краем глаза замечаю, как по штанине вверх карабкается клещ, перебирая членистыми ножками. В надежде добраться до теплой кожи он стремится вверх. Но его желаниям не суждено сбыться. Зажигалкой чиркну — оранжевый язычок пламени облизывает маленькое членистоногое. Мертвый клещ с тихим сухим щелчком отскакивает от одежды. Весна царит повсюду. Всё вокруг поёт, дышит и двигается, сливаясь в головокружительную симфонию звуков, запахов и красок. За моей спиной маленькая речушка звонко журчит, радостно неся свои воды, освобожденные от ледяных оков, под которыми она провела долгую сибирскую зиму.
В небе плавают болотные овцы, вдали бормочут и чуфыкают косачи (видимо, я немного не дошел до места их собрания). С радостным свистом проносятся над головой мелкие птички. Низко гудя, покачиваясь из стороны в сторону, словно пьяный, медленно проплывает по воздуху майский жук, и уже звенят возле уха редкие, но крупные комары.
Из ниоткуда до меня доносится звук, прерывающий спокойствие. Внутренний мир тотчас собирается, замирает и напряженно ожидает, даже сердце будто перестает биться. Проходит несколько мучительных секунд, прежде чем я слышу желаемое.
Впереди раздался отчетливый хррр-хррр-хр-хр. Через небольшую паузу этот звук дополнился двусложным и высоким цик-цик, а затем над самыми верхушками молодого березняка появился длинноклювый вальдшнеп.
Мой путь в охоте начался поздно, уже в зрелом возрасте. В семье были не охотники, друзья-охотники тоже отсутствовали на том этапе, поэтому все тонкости и премудрости приходилось изучать самостоятельно. Больше всего меня привлекала охота по перу: запоем я читал охотничью и художественную литературу, смотрел документальные фильмы и любительские съемки.
Среди прочитанного и увиденного охота на вальдшнепа на вечерней тяге особенно манила меня. С упоением и восторгом я читал описания охот на лесного кулика в книгах русских классиков: Тургенева, Аксакова, Чехова, с наслаждением вчитывался в строки советских писателей: Ивана Соколова-Микитова и Николая Смирнова. А когда встречал лишь упоминание об этой удивительной птице в охотничьих новеллах Ги де Мопассана, глаза мои туманились, и мечтательное выражение долго еще не сходило с моего лица.
Весенняя охота на боровые птицы начиналась слишком рано, земля была твердой, покрытая снегом с редкой проталинами, луж почти не было. Вальдшнеп появлялся позже. Но я все равно брал разрешение и выходил в подходящие места, наблюдая закаты и ожидая кулика.
Я изучал карты, ездил по району, обходил рощицы, опушки и прогалы, мерз в лесу, грелся чаем из термоса и делился впечатлениями с родными и друзьями. Я рассказывал о криках журавлей, бормотании тетеревов, золотых закатах и пробуждающейся природе. Всё то, что сегодня не могу рассказать подробно, потому что нужно видеть и чувствовать это, впитывать кожей и дышать весенним, чуть морозным воздухом.
Несколько лет я таким образом выходил в ожидании вальдшнепиной тяги, но ждал разочарования: кулика не встречал. Постепенно я познакомился с охотниками, но никто из них вальдшнепами не интересовался. Кто-то и вовсе не слышал о такой птице, а кто-то безапелляционно заявлял, что встретить вальдшнепа у нас можно лишь в глухих таежных районах. Я почти смирился с тем, что данная охота для меня недоступна, что мне остается лишь смотреть документальные фильмы о чужих охотах да читать книги, представляя себя на месте автора.
Вальдшнеп! Заветный лесной кулик! Теперь вам понятнее восторг и волнение, которые охватили меня при встрече с лесным обитателем. На поляне я просидел до темноты, убедившись, что тяга закончилась. За вечер девять птиц прошли в зоне видимости, еще три слышал, но не видел. Домой возвращался окрыленный и счастливый. Выходил на эту полянку ещё несколько раз, каждый раз неизменно видел и слышал вальдшнепа. Иногда тяга была слабой, за вечер всего два-три кулика, а иногда до десяти. Но главное — вальдшнеп был! Я наконец-то его видел, слышал, подмечал влияние погоды на активность тяги, наблюдал, где птица тянет наиболее активно, и не представлял, как же мне дожить до следующей весны, когда я смогу выйти на тягу не как натуралист, а как охотник.
Время шло быстро. Лето выдалось жарким, пыльным и полным гнуса; охота на сурков была изнурительной. Приятно открылся летне-осенний сезон на водоплавающую птицу. Успешными оказались капканные заимствования бобров. Зимой охоты на зайца-беляка и тетерева на лунках прошли азартно и увлекательно. Наступил новый весенний сезон.
Сроки охоты в нашем регионе перенесли на более поздние сроки. Погода была благоприятной – теплой и сырой, и я с нетерпением ждал вечерней тяги вальдшнепа. Чтобы не торопиться, шел к облюбованной мною полянке заранее.
Не спеша двигался, чтобы не вспотеть во время интенсивного движения, потом не замерзнуть в ожидании птицы и не простудиться. Периодически останавливался и осматривал себя на наличие клещей. Их было очень много, особенно на звериных тропах. Несмотря на обработку одежды специальными средствами, к моменту прибытия на полянку снял с себя пять клещей, в том числе и иксодовых.
Придя на место, я еще раз осмотрел себя и рюкзак, надел более теплую одежду, так как больше не собирался активно двигаться. Неспешно установил раскладной стульчик, зарядил ружье, настроил камеру, налил себе из термоса горячего чая и растворился в окружающем мире в ожидании заката. Обстановка была умиротворяющей и располагала к тому, чтобы достать походную записную книжку, где обычно заносят наблюдения о погоде и природе, записывают наиболее яркие впечатления и события. Вечер на тяге — это не только удовольствие от общения с природой, но и время для творчества. Когда солнце все сильнее клонится к земле, записная книжка отправляется в рюкзак, и начинается ожидание тяги. Ясно или пасмурно, тепло или холодно, осадки или их отсутствие, ветреная или спокойная погода — все это влияет и на охоту, и на ее восприятие. Охотник, несмотря на любые погодные условия, стоит, внимательно всматривается в вечернее небо и жадно ловит каждый звук весеннего леса. Но вот в вечернем небе слышится знакомое хорканье-цвиканье вальдшнепа. Однако услышать и увидеть лесного кулика совсем не значит его добыть.
После хорканья охотнику обычно остается время для того, чтобы подготовить ружье к выстрелу. Так и случилось в этот раз. Вальдшнеп взлетел прямо на меня, уже стоящего с готовым ружьем. Я старался дышать глубоко и ровно, чтобы справиться с внезапным приливом адреналина. Плавно проведя стволами, сделал вынос и нажал на спуск. Выстрел прогремел. Вальдшнеп резко повалился вниз, но тут же совершил крутой вираж и с невероятной скоростью спикировал в сторону. Затем он еще раз поднялся вверх, на что я не успел среагировать, и скрылся за ветвями деревьев.
Впечатлён стремительным полётом и кульбитами птицы в воздухе, я совершенно не чувствовал разочарования от промаха. Читал об этом, но вживую никогда не видел такого зрелища! Когда протянул следующий вальдшнеп, волнение усилилось опасением промахнуться первым выстрелом.
В итоге, нервозность помешала мне добыть ни одного вальдшнепа в этот вечер. Обидно возвращаться домой без трофея, но девять дней сезона ещё предстояло. Я не унывал и верил в лучшее. Сезон складывался для меня далеко не радужно.
Валдшнеп упорно не давался, мазание было безбожным. Затем погода испортилась: несколько дней дул сильный ветер, хлестал дождь, заметно похолодало, и тяги вальдшнепа не было. Два вечера пришлось пропустить из-за срочного вызова на работу, ещё дважды сопровождал отца на вечернюю охоту с подсадной уткой. Не заметил, как наступил последний день охоты. Ветер стих, редкие облака медленно ползли по небу. Солнце багряно-красное заходило за густой частокол деревьев, все вокруг приобрело золотисто-красноватый оттенок. Было довольно прохладно, поэтому хорошей тяги вальдшнепа не ожидал и жалел, что не надел более теплую куртку. Опыт прошлогодних наблюдений и несколько дней этого охотничьего сезона позволяли делать точные прогнозы относительно активности вальдшнепа. Тяга и впрямь была не слишком интенсивная и началась почти на тридцать минут позже обычного. По первому протянувшему вальдшнепу промазал, невероятно расстроился и смирился с тем, что за свой первый сезон не добудет ни одного лесного кулика.
Второй вальдшнеп улетел далеко от меня, за пределы досягаемости ружья. Я следил за ним равнодушным взглядом. После этого настала тишина. Не видя и не слыша ни одной птицы, я даже начал собирать вещи, как вдруг услышал хорканье прямо перед собой.
Вальдшнеп неожиданно возник из-за молодых берез, и у меня даже не было времени удивиться. Тело отреагировало мгновенно: подъем, наведение ствола — выстрел! Птица сложив крылья, упала по дуге на траву прошлого года. Только после удара кулика о землю я опомнился и бросился поднимать первую добычу. До глубокой темноты, стоя у поляны, я не увидел ни одного кулика, только слышал его далекое хорканье.
Вернувшись домой, я чувствовал себя полководцем, одержавшим главное сражение. В последний день охоты мне удалось поймать вальдшнепа, давнюю мечту воплотить в жизнь, когда все надежды на успех кажутся потерянными.
Семья аккуратно улыбалась и закатывала глаза, глядя на количество добычи, но ничто не могло испортить моего счастья. Было много весенних сезонов и вечерних охот на вальдшнепов. Я научился стрелять в желаемую птицу, редко возвращался домой без трофея, но даже сейчас, спустя годы, перед каждым походом на охоту меня охватывает необъяснимый трепет.
Я все еще люблю эту тихую и задумчивую охоту, ее красоту и размеренность. С особым теплом вспоминаю вечер, когда добыл первого вальдшнепа.
