Неподвижная жара выцветает небо. Первые грозы гремят над речными тиховодьями и гнут тростники. Начинается самое время для ловли леща. Однако весенний нерестовый запрет действует еще до середины июня в большинстве российских мест.
Положению по течению весной лодка не поможет для ловли нахлыстом или донкой. Удочка – единственный инструмент, разрешенный в это время, а рыбачить можно лишь с берега.
Мы не сильно расстраиваемся. Готовимся к ловле на поплавочные удочки на затонувшем водохранилище Малой Кокшаги. Сама река невелика и быстра, там можно ловить только донными снастями. Но соединяющееся с рекой водохранилище похоже на озеро: широко и спокойно в лесистых берегах.
Перед рассветом варим гороховую кашу, перемалываем ванильную сухую булку на сухари, приготавливаем жмых и кладем его в отдельный мешочек. Вся эта разная прикормка будет смешана на берегу с покупной для леща. Магазинная смесь пахнет чем-то знакомым. А-а, так это анисом отдает. Правильно говорят: новое – это хорошо забытое старое. Как и фидер, которым еще наши деды ловили, только не знали об этом. А теперь – английской донкой зовется…
Из насадки: манная болтушка, черви подлистники и навозные, опарыш. Снасти простые: поплавочные удочки длиной 5-6 метров с легкой оснасткой и перьяными поплавками, а те, что длиннее – со спортивными поплавками-иглами и более тяжелыми грузилами. Последние набраны в строй из трех грузил для большей чуткости поплавка, правильной его осадки на воде после заброса.
Ленивой рыбе-лещу проще поднимать поочередно грузилки, пробуя мягкими губами насадку. А не дергать с трудом свинцовую чушку, выплевывая затем крючок с насадкой, который кажется подозрительно тяжелым.
На водохранилище. Утро тихое, серое и прохладное. Сергей ворчит, разматывая леску с бамбукового удилища.
— Убрал бы ты эту китайскую штуку, телескопов разве мало? — предлагаю с нежеланием.
– Отцовское, везучее. Выводил на него тебе, знаешь, каких побоев? За сто лет такими твоим фальшивым китайским углем не поймать.
– С почином, – поздравляю его ехидно.
– Сейчас увидишь.
Так, шутя переругиваясь, и забрасываем снасти.
Утро вошло в полную силу, дыша росистой свежестью с черемуховых низин и оврагов. Над лесом загорелся алый глазок. Как только солнце выбилось сквозь сосняки на воду, соловьиный хор ударил сильно и звонко над тихой водой. Откликнулась кукушка лицемерно-печально, то ли сокрушаясь о подброшенном малыше, то ли специально тоску нагоняя малым количеством лет, отведенных нам судьбой… Ну, еще хоть пару раз – ку-ку, ку-ку…
Кукушка, будто застряв в горле комаром, удивительно всхлипнула и, слетая с дерева, улетела, поющая «докукукивая».
Вдруг поплавок-игла на моей длинной удочке задумчиво покатился в сторону, остановился, а затем перевернулся набок. Рука легла на комель удилища. «Рано-рано», – твердил настырный внутренний голос. «Пора!», – билось в висках. Поплавок приподнялся и начал погружаться. Вот теперь точно – пора! Подсекаю и вытаскиваю на поверхность блестящего подлещика.
— Давай отпустите назад! Ещё малыш, — с презрением говорит Серега.
– Пойдет под пиво.
Подлещика поднимаю без подсачека. Не лещ, но для начала сойдёт. На манную болтушку он взял. Хотя в прошлые походы брало лучше на червя. Впрочем, всё по классике. Лето на дворе, рыба переходит на растительные и мучные насадки.
И Сергею улыбнулась удача — у него тоже получилось поймать рыбу, как тот самый подлещик.
– Чего ж не отпускаешь? Малек ведь.
Когда заработок станет таким же, как у американцев, все будут свободны. Буду отдыхать и мечтать: поймал – отпусти.
Мы не очень хорошо знаем это водохранилище. Все как-то обходили его стороной. Возможно, потому что оно находится близко к городу. Известно старое правило, знакомое каждому рыболову: чем дальше – тем рыба крупнее и больше ее в заветной дали. Но прошлой зимой это место преподнесло сюрприз-загадку.
Готовился я к рыбалке на плотву-сорожку, которая в этот период времени хорошо клевала и держала себя неплохо всю зиму. Крупная плотва встречалась редко, лишь изредка экземпляр крупнее ладони попадался. Но мне нужен был живец для ловли на жерлицы. И вот я здесь.
Выкопал пару лунок, прикармлил место прикормкой для плотвы. За час поймал достаточно шустрых и блестящих рыбешек. И довольный таким количеством живца собрался уходить. А тут рыбак подошел и пожаловался на прекратившийся клев. Я в ответ: да, мол, что-то перестала теребить мелочь. На что рыболов показал мне «мелочь», о наличии которой в этом месте я даже не подозревал.
В его ящике тихо шумели хвостами судаки весом до полутора килограммов и больше. А я здесь рыбу на «шпану» готовлю. К тому же, подлещиков ловил он на безнасадочную мормышку – «кандалы», которую я раньше чаще всего применял для ловли окуня. Вот тебе и мелочь.
Этот эпизод заставил задуматься о водоеме как действительно интересном месте для ловли рыбы. В последующие походы по льду в ту зиму улова не было, но неудачи я объяснял начавшемуся «глухозимью». Теперь знал: рыба здесь есть, и не только годная на живца.
Наши первые рыбалки на водохранилище были в жаркие майские дни. На червя ловили мелких подлещиков, попадались карпы, а уклейка докучала. Плотва клевала так же, как и раньше – размером с ладонь.
На выходах из водохранилища ловили подъязки и голавлики, но лишь на оснастку с грузами и фидерными кормушками.
Теперь мы надеялись поймать здесь настоящего леща, ведь время было подходящим. Однако на мелководье возле берега снова ловили лишь мелких подлещиков. А опарыша тревожила красноглазая и также небольшая плотва.
Местами в двадцати-тридцати метрах от берега есть скат на яму. Глубины там серьёзные, до пяти-шести метров и больше. Зимой проверял со льда. Сейчас только с лодки можно поймать крупную рыбу.
У меня есть собственный фидер, не английской донки, а российской конструкции. Вместо фирменного Medium Feeder – алюминиевый спиннинг с безынерционной катушкой, самодельным кивком-сторожком и ярким шариком на конце пружины сторожка. Любую поклевку обозначит и покажет мой сторожок, даже если она лукавая и торопливая уклейки.
Снимаю с плетения полузакрытую фидерную кормушку весом 40 граммов, подходящую для течения, и ставлю кормушку-спираль весом 15 граммов. Забрасываю снасть метров на двадцать пять от берега, предварительно вмазывая в кормушку-спираль густую смесь прикормки. Фидер оснащен двумя поводками: один подвешен выше кормушки, другой – в скользящем варианте – ниже. На крючках – манка и черви.
Сергей наблюдает за всеми моими действиями и, разумеется, произносит скептически и громко- многозначительно: «Ну-ну, малыш, ещё не наигрался…». Так …
Занимаясь с Сергеем ловлей подлещиков, я отвлекся и забыл о своем фидере. Вдруг боковым зрением заметил движение и мельтешение чего-то непохожего на комаров и проснувшихся слепней.
Сторожский шарик непрерывно кивает и кланяется в такт рывкам, которые идут по леске. Подсечка! Что-то упрямое и тяжелое висит на леске и уходит в сторону. С усилием подматываю катушкой.
Рыба всплывает, блеснув на солнце, и ныряет обратно. Я уступаю ее рывкам, а потом снова подматываю удочку. Улов! Вскоре в подсачеке закрутился лещ. Может быть килограмма не хватает, но за полтора точно.
Сергей молча терпел рядом, закидывая мелких рыбок в садик. Не выдержав его осуждающего взгляда, извлекаю из чехла бортовую донку, приспособленную для ловли с берега, и протягиваю товарищу. Оснастка её точно повторяла фидерную.
Вскоре раздался звон колокольчика у донки. Теперь Сергей вытаскивал сильного, прожорливого и золотистого на солнце леща.
