В поисках следов предполагаемого тока я безуспешно кружился по месту, пытаясь разглядеть натоптанные птицами тропинки, помет и потерянные в схватках перья. Заметить, что день подходит к концу и сумерки опускаются на землю, мне не удалось. Продолжать поиски в таких условиях уже было невозможно – усталость и разочарование от бесплодных исканий сказались в полной мере.
Рассчитав расстояние до машины в полтора-два километра по пересеченной местности с ручьями, кочками и оврагами, я решил отдохнуть и понаблюдать за закатом на этой для меня новой поляне. Также рассчитывал подслушать тетеревов на вечернем току для более точного определения их местоположения и сужения площади поисков.
В удивительном факте многих не подозревают: вечером тетерева также токуют. Менее азартно, чем утром, но всё же продолжают свою песню. Из рюкзака достал маленький складной стульчик и устроился возле густого кустарника, из термоса в кружку вылил остатки ещё горячего чая, хорошо настоявшегося, и блаженно вытянул натруженные ноги. Хорошо!
Вдруг мне бросилось в глаза, как по штанине вверх карабкается клещ, ловко перебирая ножками, желая скорее добраться до теплой кожи. Но его мечтам не суждено было сбыться. Зажигалкой чирикаю – оранжевый язычок пламени обнимает маленькое членистоногое, и мертвый клещ тихо и сухо отскакивает от одежды. Весна повсюду. Все вокруг поёт, дышит и двигается, сливаясь в головокружительную симфонию звуков, запахов и красок. За моей спиной журчит ручеёк, радостно неся свои воды, освобожденные от ледяных оков, под которыми она провела долгую сибирскую зиму.
Над головой выдают свои звуки болотные барашки, вдали бормочут и чуфыкают косачи (скорее всего, я совсем чуть-чуть не дошел до места их скопления). С радостным свистом проносятся над головой мелкие птички. Вот натужно и низко гудя, покачиваясь из стороны в сторону, словно пьяный, медленно проплывает по воздуху майский хрущ, а возле уха уже звенят редкие, но на удивление крупные комары.
Вдруг услышанный мной звук на периферии сознания разрушает блаженную негу, заставляя внутренне собраться, замереть и прислушаться так, что даже сердце кажется перестающим биться в груди. Проходит несколько томительных секунд, прежде чем я слышу то, чего ждал с таким волнением.
Впереди раздалось четкое хррр-хррр-хр-хр. Через небольшую паузу к звуку добавился двусложный и высокий цик-цик, а затем над верхушками молодого березняка появился длинноклювый вальдшнеп.
В зрелом возрасте я начал свой охотничий путь. В семье и среди друзей-охотников не было, поэтому пришлось изучать тонкости и премудрости самостоятельно. Особо меня привлекла охота по перу: запоем читала охотничью и художественную литературу, смотрела документальные фильмы и любительские съемки. Охота на вальдшнепа на вечерней тяге особенно манила. С упоением и восторгом читал описания охот на лесного кулика в книгах русских классиков: Тургенева, Аксакова, Чехова, с наслаждением вчитывался в строки советских писателей: Ивана Соколова-Микитова и Николая Смирнова. Когда встречал лишь упоминание об этой удивительной птице в охотничьих новеллах Ги де Мопассана, глаза мои туманились, и мечтательное выражение долго еще не сходило с моего лица.
В те времена весеннюю охоту на боровой дичи начинали слишком рано: земля оставалась мерзлой, твердой, как камень, повсюду лежал снег с редкими проталинами, иногда даже не было луж. Вальдшнеп приходил позже. Но я все равно получал разрешение на добычу этой птицы и упорно выходил в наиболее перспективные места по моему мнению, встречая там закаты и безуспешно ожидая хоть одного лесного кулика. Тщательно изучал карты, колесил по району, обходил рощицы, опушки и лесные прогалы, мерз в весеннем лесу, грелся горячим чаем из термоса, а потом делился впечатлениями с родными и друзьями, которые переполняли меня и требовали выхода. Рассказывал им о криках журавлей и бормотании тетеревов, о золотых закатах и пробуждающейся от зимнего сна природе, обо всем, что и сегодня, по прошествии многих лет, рассказать толком не умею, потому что все это нужно видеть и чувствовать, впитывать кожей и вдыхать вместе с весенним, чуть морозным воздухом.
Несколько лет я ждал вальдшнепиной тяги таким образом, но ожидания не оправдались: кулика я не видел. Постепенно я познакомился с охотниками, но никто из них вальдшнепами не увлекался. Кто-то и вовсе не слышал о такой птице, а кто-то заявлял, что встретить вальдшнепа можно лишь в глухих таежных районах. Я почти смирился с тем, что данная охота для меня недоступна, что мне остается лишь смотреть документальные фильмы о чужих охотах и читать книги, представляя себя на месте автора.
Вальдшнеп! Заветный лесной кулик перед глазами. Теперь вы понимаете мой восторг и волнение. На поляне я сидел до темноты, пока не убедился, что тяга закончилась. За вечер девять птиц прошло в зоне видимости, еще три слышал, но не видел. Домой возвращался окрыленный и счастливый. Позже я еще несколько раз выходил на эту полянку, каждый раз видел и слышал вальдшнепа. Иногда тяга была слабой, всего два-три кулика за вечер. Иногда до десяти. Но самое главное — вальдшнеп был. Я наконец-то его видел и слышал, пытался подмечать влияние погоды на активность тяги, наблюдал, где птица тянет наиболее активно, и не представлял, как же мне теперь дожить до следующей весны, когда смогу, взяв в руки двустволку, выйти на тягу не как натуралист, а как охотник.
Время шло быстро. Прошло жаркое лето, полное пыли и голоса сурков. Открылся летне-осенний сезон на водоплавающую птицу. Удачным был промысел бобра с помощью капкан. Зимние охоты на зайца-беляка и тетерева на лунках были захватывающими. Настал новый весенний сезон.
Сроки охоты перенесли в регион на более поздние сроки, погода была теплой и сырой, и я с нетерпением ждал вечера для выхода на тягу. Чтобы не торопиться, шел я к любимой полянке. Шел не спеша, чтобы не вспотеть при интенсивном движении, а потом не замерзнуть, стоя в ожидании вальдшнепа, и не простыть. Периодически останавливался, чтобы осмотреть себя на наличие клещей. Их было очень много, особенно на звериных тропах, так что, несмотря на обработку одежды специальными средствами, пока дошел до своей полянки, снял с себя пять клещей, в том числе и иксодовых.
Дойдя до места, я ещё раз осмотрел себя и рюкзак, накинул более теплую одежду, так как больше не собирался активно передвигаться. Неспешно установил раскладной стульчик, зарядил ружье, настроил камеру, налил себе из термоса горячего чая и растворился в окружающем мире в ожидании заката. Обстановка была умиротворяющей и располагала к тому, чтобы достать походную записную книжку, где обычно записывают наблюдения о погоде и природе, самые яркие впечатления и события. Вечер на тяге — это не только удовольствие от общения с природой, но и время для творчества. Когда солнце клонится к земле, записная книжка убирается в рюкзак, и начинается ожидание тяги. Ясно или пасмурно, тепло или холодно, осадки или их отсутствие, ветреная или спокойная погода — всё это влияет и на охоту, и на её восприятие. Охотник, несмотря на любые погодные условия, внимательно всматривается в вечернее небо и жадно ловит каждый звук весеннего леса. Но вот в вечернем небе слышится знакомое хорканье-цвиканье вальдшнепа. Однако услышать и увидеть лесного кулика совсем не значит его добыть.
После хорканья обычно остаётся время, чтобы охотник подготовил ружьё к выстрелу. Так и случилось. Вальшнеп поднялся прямо ко мне, уже стоящему с готовым ружьём. Я старался дышать спокойно, чтобы успокоить внезапный прилив адреналина. Плавно провёл стволами, сделал вынос и нажал на спусковой рычаг. Выстрел прогремел, вальдшнеп упал, но тут же резко развернулся и со страшной скоростью рухнул вниз. Затем он совершил ещё один манёвр, поднявшись вверх, на который я не успел среагировать, и скрылся за деревьями.
Я стоял, пораженный столь стремительным полетом и невероятными кульбитами в воздухе, и совершенно не чувствовал разочарования от промаха. Я, конечно, читал об этом, но вживую никогда не видел. Невероятное зрелище! Когда протянул следующий вальдшнеп, я волновался еще сильнее. Теперь к адреналину примешивалось опасение промазать первым выстрелом. Конечно же, мое волнение и нервозность привели к тому, что ни одного вальдшнепа в тот вечер мне не удалось добыть. Было обидно возвращаться домой без заветного трофея, но впереди меня ждали еще девять дней сезона, так что я не унывал и верил в лучшее.
В поисках вальдшнепа я долго мазал безрезультатно. Потом наступила плохая погода: сильный ветер, дождь, похолодание, и соответственно, тяги не было. Два вечера пришлось пропустить из-за срочной работы, дважды сопровождал отца на охоту с подсадной уткой. Так незаметно подошел последний день охоты.
Ветер стих, редкие облака медленно ползли по небу. Солнце, большое и багряно-красное, заходило за густой частокол деревьев. Его лучи придавали всему золотисто-красноватый оттенок. Было довольно прохладно, так что хорошей тяги вальдшнепа я не ожидал и даже пожалел, что не надел более теплую куртку. Опыт прошлого сезона и несколько дней этого охотничьего периода позволяли делать точные прогнозы о активности вальдшнепа. Тяга была не очень сильная и началась почти на тридцать минут позже обычного. По первому протянувшему вальдшнепу я снова промазал, расстроился и смирился с тем, что за свой первый сезон не добыл ни одного лесного кулика.
Второй вальдшнеп удалился от меня слишком далеко, за пределы досягаемости ружья, и я наблюдал за ним безразличным взглядом. После этого наступила продолжительная тишина: не было ни одного птичьего крика и ни одного движения. Я даже начал думать о том, чтобы собрать вещи, как вдруг услышал карканье совсем рядом.
Вальдшнеп возник из-за молодых берез, и даже удивляться не успел я. Но тело отреагировало мгновенно: вскидка, проводка стволами — выстрел! Птица сложила крылья и по дуге упала на ковер прошлогодней травы. Только удар кулика о землю вернул меня в себя, и я бросился поднимать свою первую добычу. Простояв до темноты, я не увидел ни одного кулика, только слышал его далекое хорканье.
Я возвращался домой полководцем, победившим главное сражение. Впервые мне удалось добыть вальдшнепа, осуществив давнюю мечту. Это случилось в последний день охотничьего сезона, когда казалось, что шансов на успех уже нет.
Семья с улыбкой и едва заметным покачиванием глаз реагировала на мои находки, однако ничто не могло испортить мое настроение. После этого последовало много весенних сезонов и заманчивых вальдшнепных тяг. Я научился стрелять по этой желанной птице, редко возвращался без добычи, но даже спустя годы каждый выход на тягу наполняет меня неизъяснимой тревогой.
Любовь моя к этой тихой и задумчивой охоте сохранилась: её красота и размеренность дороги мне.
Особым теплом помню вечер, в котором добыл первого вальдшнепа.
