Хотя каждый рудник находился под строгим контролем КГБ и милиции, золото, спрятанное в спичечных коробках, широко распространилось и стало надежным средством обмена между местными жителями и искателями приключений.
— Володя, ты идешь к ручью? — спросил Мирсат, не открывая глаз и не поднимая головы с топчана.
— Что? — спросил Владимир, задерживаясь в дверном проеме зимовья.
— Да так, ничего. За изюбрем же собирались.
— Да ну его! Сезон к концу, нужно поспешать.
— Как пожелаете, — сказал Мирсат и, развернувшись, посмотрел на стену избы.
Владимир на мгновение заколебался, но затем, как обычно, аккуратно снял медную пластину с гвоздя и направился в прихожую.
— Похоже, так и есть, — прошептал Мирсат, будто наблюдал за всем происходящим через плечо.
Владимир уверенно двигался по едва различимой тропинке к роднику, где они недавно поймали рыжей. По дороге он размышлял о смене настроения у своего товарища. Непонятно, как такое могло произойти: сезон подходит к концу, а тут внезапная удача – соболь попался на приманку, а товарищ задумался об охоте. Казалось бы, не первый год они вместе занимаются пушным промыслом и знают друг друга как родных братьев, а тут такое случилось!
Тропа, извилисто петляя по густой амурской тайге, привела к ориентиру — колоссальному, потемневшему от времени валуну. В этом месте участники экспедиции обычно убеждались в отсутствии посторонних наблюдателей, делали перекур и затем направлялись к ручью, где их ждала запланированная остановка».
Владимир опустился на корточки и закурил, прикрыв огонь рукой. Сейчас было слишком рано для умывания, и он, подложив под себя какую-то ветку, прислонился к большому камню. Теплый дым сигареты быстро согрел его, и он задумался о многом. Вскоре мысли перенесли его в тот день, когда все случилось.
***
— Давай, просыпайся! — с усмешкой, освещенный светом лампы, Мирсат коснулся плеча своего товарища.
— Ну да, встаю, — пробормотал Владимир, спрыгивая с топчана. — Только не кричи. Головная боль.
— Я же тебе говорил: у Василича никогда не было качественного алкоголя. Он всегда использует самогон для переработки, угощает им местных жителей. Подпоит их, а затем скупает шкуры за бесценок. На его участке план никогда не выполнялся, да и сам он не стремится к этому, с таким-то его аппетитом! — сказал Мирсат, улыбаясь.
— Как они до сих пор не похоронили его? — проворчал Владимир, придерживая голову руками. — Возможно, есть способ улучшить его здоровье?
— Откуда это? Вы же вчера все кружки выпили до дна, мыть их не требуется.
— Кончай! Без тебя тошно!
— Хорошо, не волнуйся! Я приготовил настойку. Выпей. Станет легче. И давай быстрее! Слышишь, зовут!
И действительно, изюбр уже издал первый звук. Он еще не был отчетливым и не звучал на полную силу, однако первые признаки были хорошо различимы даже внутри зимовья. Напарники вышли через разные двери. Они прикрыли дверь, запиранием избы, и двинулись вместе по тропе в направлении пади, откуда, как ожидалось, он должен был заманить. Они достигли места, когда зверь уже громко запел.
Владимир сделал вабу из бересты, присел на корточки и запел. Чистый и звонкий сигнал прокатился по тайге. Мирсату показалось, что лес на мгновение затих. Умолк щебет птиц, прекратился журчание ручья, бегущего в самой нижней части поляны. Он всегда особенно остро реагировал на первые звуки вабы своего товарища. В груди сжималось сердце, и по голове побежали мурашки.
Он с нетерпением ожидал ответа, который был и желанным, и неожиданным. Когда он его получал, мурашки бежали от макушки до копчика, а волосы на руках начинали подрагивать. Он потерял счет, сколько охот он провел вместе с этим человеком. И всегда ждал этого ощущения, и, возможно, ради него и отправлялся на охоту.
Владимир снова поднес пищик к губам, и таежная флейта вновь излила в небеса изящную мелодию, полную звериного азарта: ууууу-ююююю-уууу. В тот же момент слева и снизу раздался ответ: ииииииии-ееее-уууу. Охотники одновременно повернулись в направлении звука и немедленно заметили, как из-за валуна выходит огромный самец изюбра. Одним движением Владимир отбросил вабу за спину, подхватил карабин и прицелился.
— Пробормотал он, — Мушка кружилась вокруг него, напоминая о вчерашнем спиртном.
— Ну? Давай! — прошипел Мирсат. — Давай!
В тот момент, когда палец плавно нажал на спусковой крючок, на край ствола неожиданно упал рябец. Звук выстрела из кавалерийской винтовки подобно грому пронесся вниз, ударился о галечник, отразился от валуна, вызвал брызги искр и покатился вверх, чтобы затеряться среди скальных пород.
— Чёрт! — произнёс Владимир, перезаряжая карабин.
— Есть! — радостно закричал Мирсат.
Взгляд Владимира упал на зверя, лежащего на боку. Он не мог поверить увиденному, хотя и почувствовал, как при выстреле ствол резко опустился вниз из-за подсевшего рябчика. Однако олень находился именно в том месте, где и должен был оказаться после точного попадания.
— Ну что, Миха! — еще при первой встрече с Мирсатом он обратился к нему по имени Михаил, что показалось ему более удобным.
— Чего? — удивился Мирсат.
— Возможно, мне показалось, — сказал Владимир, готовый поверить, что рябец ему привиделся: вчерашняя сивуха была очень крепкой…
Когда до трофея оставалось тридцать метров, зверь внезапно подскочил и мгновенно исчез за большим камнем. Друзья были ошеломлены. «Похоже, не обманулся», — подумал Владимир и приготовил ружье к выстрелу.
— Миха, попробуй пройти выше, преодолеть его там. Если он и пойдет, то потоком. Поверни налево, справа я буду видеть. Он никуда не исчезнет, мы его достанем! — быстро сказал он.
Мирсат кивнул в знак согласия и направился назад. Поднявшись по тропе, он осторожно двигался по краю обрыва, стремясь не потревожить зверя. Через триста метров он подкрался к самому краю и посмотрел вниз. Долина простиралась далеко вправо и влево. Когда он стал внимательно осматривать местность, то сразу заметил хромающего изюбра, а через мгновение — друга, аккуратно выходящего из-за валуна. Мирсат отчетливо видел, как Владимир навел оружие на зверя, как вспыхнуло пламя из ствола карабина и как изюбр повалился, словно сраженный, а затем оглушительный грохот выстрела прокатился по распадку.
Мирсат поднялся и направился обратно, и, приближаясь к месту происшествия, увидел, что его друг занимается свежеванием.
— Я совершенно не понимаю, Миха. Одно ранение — в шею, куда он целился.
— Невозможно! Он же был на земле. Я отчетливо видел, как он упал. И потом, когда хромой удалялся от тебя.
— Ну, не знаю. Сам посмотри.
Мирсат взял нож и начал помогать другу, попутно пытаясь найти признаки первоначального ранения. После разборки зверя, друзья развели огонь, Мирсат принес ледяную воду из ручья и поставил котелок на огонь.
— Ну, начнём? — с улыбкой спросил он, начиная доставать вещи из сумки.
— Ну нет! — возразил Владимир, качая головой. — У меня кружится голова.
— Не стоит переживать, — сказал Мирсат, доставая из мешка книгу на русском языке. — Сейчас полечись! До Нового года береги себя.
Владимир был крайне удивлён. Он вырвал из рук приятеля бутылку с напитком и, сорвав пробку зубами, одним глотком осушил е.
— Ой! Извини! У меня голова не на месте, я глупый — признался Владимир.
— Отлично! Ты за это заплатишь! — весело сказал Мирсат, и они начали завтракать.
Мирсат постоянно говорил о разных вещах, в то время как Владимир был погружен в глубокие раздумья. Его попытки заставить его хоть что-то сказать не увенчались успехом, и Мирсат постепенно замолчал. По возвращении в зимовье настроение Владимира оставалось прежним. Он продолжал сосредоточенно думать и внезапно поднялся с топчана, накинул дерюжку и вышел из избы.
— Я скоро! — только и крикнул он.
Мирсат привел в порядок дом, подмел пол, настругал лучины, растопил печь и улегся отдохнуть.
Когда раздался грохот в сенях, было невозможно определить, сколько времени он проспал. Он вскочил с топчана, взял карабин и распахнул дверь. На пороге его встретил ошеломленный товарищ, который, ухватив некий предмет, снова выбежал наружу.
— Что случилось, Вовка? — окликнул Мирсат, наблюдая за уходящим другом.
— Миша! Мишенька! Родной! Я сейчас, сейчас я! — кричал, убегая Владимир…
Поздней ночью дверь в избу открылась, и на пороге Мирсат увидел своего друга, покрытого грязью, смуглого от влаги, но явно счастливого.
— На, смотри! — протянул он руку другу.
Мирсат положил руку на ладонь товарища и направился к лампадке. На ладони слабо освещали пластинки, и среди них выделялся небольшой остроконечный самородок — золотой самородок.
— Мирсатик, дорогой, я долго размышлял над тем, что произошло с оленем. Мы его полностью вскрыли, но второй раны не обнаружили. А он ведь лежал, ты же видел. И я подумал: ты же говорил, что он хромал, значит, ранение было. Поэтому я вернулся, не мог успокоиться. Пришел и снова все осмотрел — ранки нет. И тут мое внимание привлекли копыта. Я стал их внимательно изучать и заметил небольшой порез в середине. Я осторожно приподнял его ножом, и оттуда выпало вот это, — указывая глазами на самородок, произнес Владимир. — Сначала я подумал, что это гильза, но потом увидел, что это не гильза. Видимо, я попал ему пулей под копыто и выбил самородок из земли. А он, вероятно, вонзился в какой-то нерв, поэтому он и упал с копыт. И потом он не мог убежать — ему было больно.
— Почему ты цокал копытами? — поинтересовался Мирсат, не отрывая взгляда от самородка.
— Не поверишь, я промахнулся, а он попал в самое сердце цели.
— Ну ты даешь, Володя! — рассмеялся Мирсат. — Володя — настоящий характер…
