ИЛЛЮСТРАЦИЯ ИЗ АРХИВА ПАВЛА ГУСЕВА
Под этим названием я обозначаю обширную серию лесов, простирающихся вдоль черноземной полосы уезда по обеим сторонам дороги из Липецка в Елец.
Представлю вниманию читателей леса собственно Романовские, представляющие для охотника особую ценность как самые значительные и лучшие места Липецкого уезда.
В описании своих охот в Романовском лесу я приведу только главную часть леса в общем виде, так как не могу рассказать о всей сложности оврагов и логов, заросших таким густым подлеском, где пробраться нелегко ни лошадям, ни собакам. Есть и открытые места с редким насаждением, настолько большие, что позволяют организовать правильную охоту. Лес настолько большой, что приходится брать его частями.
Постараюсь рассказать об охоте в северо-западной части Романовского леса и ее итогах. Кроме меня, в ней участвовали А.Н. Федцов, С.Е. Блохин и трое ружейников.
Волки и борзые с экипажем, выехавшим из Липецка не рано, 26 сентября могли прибыть только к вечеру к нашему месту ночлега. Ночлег был крайне неинтересным и беспокойным из-за множества насекомых — прыгающих и ползущих, верных спутников русского мужика.
К полуночи мы покинули устроенные на лавке кровати и отправились гулять. Ночь была тихая, теплая и влажная. Пройдя примерно час, вновь взялись за закуски и около двух часов могли уже уснуть до пяти, пока кипящий самовар не разбудил нас.
Ожидание охоты было высоким: лесничие вчера разговаривали много и обещали хороший улов. Человек привык слушать подобные рассказы и надеяться на лучшее, даже если не верит словам.
Лесничий из угла леса должен был завести гончих, чтобы не дать волкам уйти в соседние займища мелочами. Стрелки расставились вдоль широкой просеки, идущей в северной части леса и отделяющей мелочь от крупного дубняка и осинника. Борзятники поставили с внешней стороны леса от Минихина.
Овладев первой частью леса, вышли на сбор или задержку гончих, чтобы ружейникам вновь разместиться во второй части.
Вяликов и лесничий ожидали, пока гончие набросятся, зная расстояние, которое предстояло нам пройти до просеки, всего около трёх верст. Но вот мы расставились, и минут через пятнадцать в тихом лесном воздухе раздались отдаленные крики приговоров доезжачего, изредка перемешиваемые с отдельными голосами гончих.
Справа от меня, на расстоянии ружейного выстрела и более, находился А.Н. Федцов. Обернувшись к нему, увидел маленького русачка, который тихо двигался в мою сторону короткими прыжками.
Рука поднялась по привычке, будто бы хотела взять ружье, и сердце стало биться чаще; но нет, решили не стрелять шумовых русаков до прихода гончих, чтобы не спугнуть волков, если застанем их в этой части леса.
Русак подошёл всё ближе и ближе ко мне, не доходя шагов пяти до меня, выглянул из-за куста и встал на задние лапки, внимательно прислушиваясь к отрывистому и редкому гону собак. Но каков же был конфуз заиньки, так близко возле себя заметившего моё присутствие: со всех ног он бежал в лес, не обращая уже внимания на приближающиеся голоса доезжачего и собак.
Собаки почти перестали лаять; лишь изредка отзывается голосок молодой собаки, только крики лесных птиц – дроздов, сорок и сизоворонок – звонко раздаются в тишине леса. Волков, бывших, вероятно, ночью, мы уже не застали.
Вяликов и лесник сообщили нам, что собаки рвались в займища, но Вяликов отгонял их.
Мы, ружейники, собравшись по звуку рога, решили взять мелочь в густых зарослях, прилегающих к просеке. Поодиночке расставились мы по осиннику, хотя он был редким, но покрыт густой и высокой травой.
Я отошел немного в сторону; ко мне подошёл один из ружейников, за ним С.Е. Блохин и остальные. Прошло, возможно, несколько минут, как Вяликов хрипло прокричал свою обычную трель: «Ата-та-та-та… Собачки! Буди! Буди! Буди!».
Стая сразу же заварилась и поднялась вверх над мной, так дружно и слаженно, как мне не доводилось слышать в этом году. Гон был, очевидно, по лисе, без плачущих заливаний, а отчетливый, злобный. Услышались три выстрела.
От второго до третьего очень маленький разрыв, но сила удара одинаковая. Звуки » Gop-gop» и сигнал Вяликова несущейся стаи заставили меня вздрогнуть.
Я продвигаюсь через осинник по траве чуть выше колена и замечаю С.В. Блохина, рассказывающего двум ружейникам и А.Н. Федцову с горячностью о случившемся: Блохин из ружья на 50 шагов выстрелил в одну из лис, которых подняли сразу три; лисица начала метаться на месте; он направил ей второй заряд, лисица кувырнулась, но продолжала ползти; Блохин вставил третий заряд и, подошедши на несколько шагов, угостил ту же лису из своего «Веблея».
С выстрелом лесник бросился преследовать лису, но споткнулся о кочку, упал и уже не смог её поймать. Собаки, прогнанные лисами, долго не хотели возвращаться, но постепенно стали подходить. Мы с собаками искали лису, но она исчезла без следа.
Все охотники с возмущением высказывались в адрес лесничего, который хотел поймать лису голыми руками, вместо того чтобы выстрелить в нее снова.
Нужно было позаботиться об отдыхе людей и собак. Вернувшись в дом лесника, мы узнали от борзятников, что пара лисиц атаковала одного из них, но, увидев его, вновь скрылась в лощине.
Больше всех выступал Вяликов, щедро раздавая лесохозяям комплименты, ведь даже второй из них не попал в енотовидную лису у края леса.
— Вы, сампалисты, с ружьями ходите! Кабы с дубинкой был, лиса не убежала бы! Скажи, почему не стрелял, а решил ловить лису руками? — Вздумал за хвост пытать! — настаивал Вяликов всё время завтрака охотников, расположившихся во второй комнате лесника.
Через два часа перерыва продолжили охоту, несмотря на сильный ветер и наступление холодов, из-за чего началась мелкая крупа.
Мы пересели большой лог с обозом и, узнав от лесников местонахождение наземных лисиц, решили снова пустить гончих. Собак завели с противоположной стороны, а мы расставились по сторонам, ведущим к логу с наземами.
Собаки бежали, но не с такой яростью, что было утром; два голоса старых собак звали, словно обращаясь ко мне; но ветер уносил их речь, а шум леса мешал понять, откуда доносятся звуки.
Вскоре на другом конце узкой тропинки я заметил черные кончики ушей маленькой лисы, которая быстро скрылась в кустах и вновь появилась в прогалине между ними.
Быстро действовать необходимо было, ведь расстояние значительное. Моя «старуха», то есть «Мортимер», не выдала: лисица упала после первого выстрела; однако недавний случай с приятелем побудил меня пустить второй заряд, который оказался совершенно лишним.
Вяликову я передал маленькую, но красивую серебряную лисицу. Чуть позже из-за поляны раздались выстрелы, а заливающиеся голоса стаи обозначили, что гонят русаков.
Собаки пробежали далеко вперёд, пора и мне двигаться дальше.
На поляне за логом я встретил А.Н. Федцова, рассказавшего о неудачной стрельбе по матерому русаку. Во время выстрела один из самопалистов неожиданно появился перед ним с криками «Береги, береги!», вследствие чего пришлось отпустить русака далеко.
Холод усиливался с каждым часом. Мы сильно устали и, хотя ещё не было поздно, решили закончить охоту в этот день.
