Ноябрь. На улице серо, промозгло, тоскливо. В эту пору только одна категория людей оживленно пакует рюкзаки, грузится в автомобили и уезжает в леса и поля — те, кому дано счастье быть охотником, ибо сейчас в самом разгаре сезон чернотропа.
Удачная охота стала результатом совокупности факторов: опыта гончатников, качества гончих, нашего упорства и везения.
Приволжское подгорье напротив Разнежья — это узкая полоса крутых правобережных откосов, поросших густым лиственным лесом с редкими вкраплениями сосен. Ширина его от 200 до 800 метров, а по глубоким оврагам (их тут называют стрелками) до километра. Но если представить себе эту местность не только в горизонтальной, но и в вертикальной плоскости, то все это выглядит весьма впечатляюще: уходящие круто вниз лесистые склоны, а далеко внизу Волга с разливами. В административном плане это Нижегородская область, а в гидрологическом — берега Чебоксарского водохранилища.
Мы попали сюда по приглашению заядлого и опытного гончатника Павла, предложившего нам охоту с русскими гончими. От таких предложений не отказываются, и уже в одну из ноябрьских пятниц, отмахав почти двести километров, мы ужинали в теплом и уютном домике, а радушные хозяева знакомили нас с планами на следующие два дня: завтра — охота на лис в подгорье, послезавтра — на зайцев.
ВЕК МИНУВШИЙ.
В России в XIX веке большое значение придавалось внешнему оформлению охоты. Как правило, все псовые охотники одевались в шаровары, высокие сапоги и кафтаны. У борзятников они были темных цветов, а у выжлятников — ярких. На голову предпочитали надевать фуражку с козырьком. Охотничьи принадлежности при псовой охоте обычно состояли из остроконечного ножа девятивершковой длины, сворок из сыромятного ремня, арапника и сигнального рога.
Итак, две русские гончие, два выжлеца Шугай и Боек. Шугай, как выразился Павел, гончак «пеший», то есть не висящий у зверя на хвосте, но при этом вязкий и доносчивый. С одной стороны, «пешесть» вроде бы недостаток, так как звук гона (если, конечно, пес не пошел по зрячему) совершенно не совпадает с местом нахождения объекта охоты; зверь может выскочить на стрелка, когда он его еще не ждет, прислушиваясь к отдаленному гону. С другой стороны, это безусловный плюс: Шугай никогда не мешает выстрелу. К этой особенности собаки приспособиться нетрудно.
Взяли мы с собой и лайку, прекрасно зная, что делаем глупость, но уж очень хотели за два дня успеть побольше и имели расчет на белку. Однако нечего и пытаться совмещать несовместимое. Кормовой базы для белки в подгорье, как выяснилось, почти нет; нет и самой белки. Совершенно не понимая в такой ситуации, что нужно делать, Айна просто с удовольствием гуляла по лесу и пару раз подшумела, спугивая лису в сторону от охотников. Кроме того, она постоянно держала нас в напряжении, так как отличить ее от лисы на дистанции в несколько десятков метров порой было трудно. В общем, мы навредили сами себе.
Павел забрал Константиныча и ушел с ним в подгорье, а мы втроем выехали на грузовике в поля и высадились на краю откоса. Тактика на начало охоты была понятна: гон из-за узости пространства возможен здесь только вдоль реки, поэтому мы решили послать собак с двух направлений, а сами, двигаясь сверху и снизу, встали в линию на номера поперек склона. Боек, побегав поблизости, самостоятельно ушел в полаз и очень скоро подал голос.
Результат такой охоты, конечно, заслуга коллективная, но поздравления летели в адрес отстрелявшегося, и все были искренне рады за Константиныча.
— Помкнул, — сказал Владимир Александрович. — На нас погонит.
Мы быстро подстроились. Он остался наверху, а мы с Сергеем спустились вниз по склону. Я встал на большой поляне-террасе, а Сережка съехал на каблуках по глине еще ниже и исчез из вида. Площадка густо заросла высоченной травой и малинником, вокруг было густое чернолесье. Я огляделся. Ни о какой стрелковой цепочке даже речи быть не могло. Каждый номер располагался на своей террасе без визуального контакта с другими номерами. Лиса легко могла проскользнуть под краем площадки.
— Миссия невыполнима! — сказал я в пространство, но тем не менее стал прислушиваться к приближающемуся гону. Он был уже недалеко, несколько ниже меня, с выходом на Серегу, и я тихонько подошел по тропинке к краю поляны, чтобы видеть ту часть склона, которую явно не мог снизу видеть он.
Гон с той стороны, где работал Боек, резко отвернул в сторону и послышался слева, где должен быть Шугай, потом опять сошел со слуха. Создалось впечатление, что собаки перехватили друг у друга лису либо погнали сразу двух лис, но те вывернулись от нас. Мы посовещались с Сергеем и решили идти вниз навстречу Павлу с Володей.
Посетовав на то, что лису из-под собак спугнула праздно гуляющая Айна, Павел распорядился «разворачивать фронт» и подстраиваться под Шугая. Шли долго, не слыша гона, и наконец собрались вместе на пригорке с видом на Волгу, чтобы перекурить и дождаться собак. И вдруг сзади, там, откуда мы пришли, Шугай подал голос. Это было нелогично, поэтому Павел сначала решил, что выжлец просто ищет хозяина. Но и после условного свиста пес не вывалил, и стало ясно, что он ведет зверя.
Мы пересекли овражек с ручьем и быстро развернулись по номерам навстречу гону. Он становился все ближе и двигался прямо на меня. Ух какой азарт! Стоящие слева и справа Володя и Павел подняли ружья на изготовку, сняли предохранители. Гон уже был за ближайшим холмиком, но выжлец явно шел не по зрячему. Куда делся зверь?
Шугай ровным, легким наметом выскочил из-за гребня, выписывая замысловатую траекторию — петли, круги вокруг деревьев, и, не обращая на нас внимания, пересек линию стрелков, скрывшись в лесу. Оставалось предположить, что лиса, уходя от собаки, уже проскользнула мимо нас. А Шугай, видимо, сначала ушел в пяту, назад по следу, а теперь вернулся. Ландшафт здесь для таких скрытых маневров удобный, зверю благодать.
— Не зайца ли он гонит? – предположил Павел. — Уж больно след путаный, заячий. Есть тут один «профессор», лет пять уже никто его взять не может.
— Вряд ли, — не согласился Серега. — Разве заяц будет так далеко на круг уходить?
— Не скажи, еще как уйдет, тем более здесь, где ему деваться особо некуда!
Вновь сделали «кругом!», разошлись на гребни холмов и пошли вдоль них, подстраиваясь под далекий гон. Я вышел на грунтовую дорогу, спускающуюся зигзагами от деревни к реке. Справа метрах в восьмидесяти стоял Павел, слева из леса выбрался Сергей. Володя находился на правом фланге и не был виден за поворотом.
Позвонивший по телефону Владимир Александрович доложил, что его выжлец с ним и они нас ждут у машины наверху, а заодно контролируют гребень подгорья. Далеко-далеко подавал голос Шугай. Затем гон повернул к нам и опять затих, словно провалился в лощину. И вдруг справа гулко ухнули два выстрела. Константиныч! «Магнумом» у нас только он стреляет.
Когда мы все подтянулись к Володе, он стоял на дне овражка, держа за лапы великолепного лиса в отличной шкуре, лишь немного не дотягивающей до качества огневки.
— Здоровый какой лисовин! — восхитился Павел. — Вот он и вертит, не норится, силищи-то!
Но лис при ближайшем рассмотрении оказался лисой. Таких крупных самок мы еще не видели. Вышла-таки на номер, еще раз проскочить не получилось!
Спустя несколько минут вновь услышали Шугая и на всякий случай разбежались на номера: вдруг лиса оказалась случайная, а Шугай гонит кого-то еще? Но он появился в одиночестве, идя по следу только что заполеванной лисы. Спокойно обнюхал ее и с довольным видом принял заслуженную дозу похвал и благодарностей.
Выбравшись из подгорья, мы перекусили, отметив почин, и решили совершить короткую разведку в поле, попытаться выгнать зайцев из ближайшей рощи на открытое пространство. По времени суток это занятие было безнадежным, но в запасе у нас был часок-другой…
Вечером на кухне накрыли стол, и потянулись приятнейшие вечерние часы, когда после удавшейся напряженной ходовой охоты ты переодет в сухое и чистое, расслаблен и сидишь за одним столом с друзьями-единомышленниками и просто очень хорошими правильными мужиками. И текут рекой хорошие правильные разговоры, а на столе стоят свойские грибочки, огурчики, капустка, дымится картошечка, пельмешки…
Много и проникновенно говорили мы о собаках, о пороках системы их дипломирования, об оружии, о несправедливых условиях оплаты егерских услуг в некоторых хозяйствах, а потом разговор зашел о «ляпах», которые непременно и не раз случаются в жизни каждого охотника.
— Мне, мужики, — начал Павел, — легче по одиночной летящей дичи стрелять. Когда стая идет, что-то иногда не так срабатывает, конкретную дичь, бывает, не выцелишь и палишь «по площади». Даже не в расчете, что хотя бы одну зацепишь, а просто так… от балды.
Мы двинулись влево широкой цепочкой. Идти по лесу бесшумно было совершенно невозможно: при малейшем движении все шуршало и хрустело. К тому же грунт был настолько мягок, что нога временами увязала по щиколотку.
Мы понимающе закивали головами: точно, есть такой нюанс, со всеми случалось…
Всю ночь за окнами выл свирепый холодный ветер, успевший к утру превратить пропитанную влагой землю в безжалостный наждак.
— Извиняйте, парни! — заявил Павел, поколотив по бетоноподобному грунту каблуком сапога. — В поля за зайцами не поедем: гончаки все ноги по жесткой тропе искромсают. Пошли опять в подгорье, погоняем ту лису, которая вчера Бойка вправо увела!
На этот раз мы ушли правее того места, где вчера начинали охоту, ниже по течению реки. И оказались в местности, в сравнении с которой вчерашний рельеф мог показаться ровным плато. Мы старались идти по террасам, но каждая из них либо упиралась в откос, либо приводила к грандиозным оврагам, по дну которых бежали мутноватые ручьи. И тогда, чтобы сохранить направление движения, мы шли по косогору, буквально втискивая боковые ребра сапог в глинистый грунт, чтобы не съехать вниз. Давненько я так не потел на охоте! Где-то далеко впереди в складках откоса метались звуки гона…
Лиса в тот день все-таки между нами прошмыгнула, как и вчера, низом, лощинами и, видимо, занорилась. А вскоре уже под самым гребнем, когда я остановился, чтобы отдышаться и разнообразия ради свиснуть в манок, отозвался рябчик. От неожиданности я даже на корточки присел. Ответив мне пару раз, птица затихла. Минут пять я крутил головой, вглядываясь в прозрачную путаницу ветвей и раз в минуту посвистывая, но — никого. Разочарованно поднял голову… Да вот же он, прямо напротив меня! Сидит на ветке ольхи и крутит головой в поисках собрата, не торопится. Ну и мы суетиться не будем, получим удовольствие от процесса.
Со вкусом выцелил дичь, но рябчик, смешно перебирая лапками, двинулся ближе к стволу, и сухие ветки перечеркнули его силуэт. Это ничего, В патроннике, правда, «ноль», неприлично как-то по рябчику-то, но зато самая универсальная дробь для густого леса — пробьёт! Верный выстрел — и через минуту в руке лежит упитанный рябчик. Событие, удивившее всех: местные охотники и не надеялись, что в узкой полоске подгорья есть рябчики.
Что ж, на этом можно было заканчивать. Сегодня лисы выиграли партию, но в целом охота, безусловно, удалась. Да и в город пора возвращаться и начинать планировать охоту на кабанов, которых мы выследили еще в октябре. А как ляжет снежок, попробуем вернуться сюда за зайцами.
____________________________________________________________________________________
Несколько слов о фильме:
Мы решили проиллюстрировать этот очерк небольшим фильмом. Но можно ли зафиксировать на видео это ни с чем не сравнимое действо так, чтобы получился целостный сюжет, чтобы раскрылась во всей своей уникальной красоте его интрига и суть?…
Узнав от организаторов охоты, что «в данном случае придётся побегать» и не имея в команде человека, который захотел бы оставить дома ружьё и заняться только операторской работой, мы на серьезные съёмки и не надеялись – когда подстраиваешься под гон, а потом, восстанавливая дыхание, стоишь и с трепетом ждёшь, что выжлец вот-вот выставит зверя, то какая уж тут видеосъёмка!
Охота с гончими бывает разная и в те дни получилась одна из самых динамичных ходовых охот, которые у нас когда-либо случались. Камеры изымалась из рюкзаков только, когда позволяли обстоятельства, и будем честными: самое главное, зрелищное и яркое осталось за кадром. Не сложилась возможность зафиксировать звуки жаркого гона, некому было снять цепочку застывших в живописных позах стрелков со вскинутыми ружьями, не было экшн-камеры именно у того удачливого, кто своими выстрелами поставил точку…
Но спустя какое-то время мы просмотрели эти бестолково отснятые файлы и вновь явственно ощутили себя там – на крутых склонах Подгорья, в промокших от пота куртках, с гудящими от напряжения ногами; ощутили на лицах жгучий ноябрьский ветер с Волги, вдохнули запах опавшей листвы, услышали журчание ручьёв и голос-гон выжлецов… И решили: бог с ней, со зрелищностью! Сама волнующая атмосфера той чудесной охоты уже достойна того, чтобы стать маленьким фильмом.
