При каждом нашем шаге сухая лесная подстилка хрустела под ногами, словно французский багет. Отпечатков кабаньих копыт на твердом грунте не было, но набитые в пожухлой траве звериные тропы хорошо просматривались
С раннего утра мы объезжали колхозные поля в поисках кабаньих выходов, чтобы впоследствии понять, какие звери и в каком количестве здесь жируют, после чего надо было решить, на каком из них и кому предстоит охотиться этим вечером. Помимо этого, мы с охотоведом Сергеем и егерем Александром решили объехать подкормочные площадки и специально посеянные поля, выложить корма, а заодно понять, где все же перспективнее будет охота: на колхозных полях или на подкормочных площадках…
Многочасовая разведка угодий, совмещенная с биотехнией, дала приблизительное понятие о наличии зверя в каждом конкретном месте. После недолгого совещания, проходившего за накрытым столом, мы решили, что в первый вечер мои друзья Владимир и Владимир Николаевич отправятся посидеть на вышках, а я чуть позже поеду на одно из полей и попытаю удачу на охоте с подхода.
После обеда выехали в карьер, сделали по несколько выстрелов из своего оружия, чтобы быть уверенными в его точном бое. Соприкасающиеся отверстия от пуль в центре мишеней еще раз подтвердили точность настроек, оставив нас полностью удовлетворенными. Сначала я думал, что лучше высплюсь после дороги перед бессонной ночью, но, поняв, что азарт и нахлынувший после стрельбы адреналин как рукой снял былую усталость, решил сначала поехать с друзьями посидеть на одной из вышек, а уже потом погулять по облюбованному полю.
Ждать оставалось недолго, поэтому, после того как мы приехали с пристрелки, каждый, не торопясь, стал готовиться к предстоящей охоте. Я в свой рюкзак положил запасной магазин с патронами, нож, флисовый костюм, пенополиуретановый коврик, панаму-накомарник, перчатки, налобный фонарь, пауэр банк, запасные батарейки для ночного прицела, фотоаппарат. В 16:30 мы сели в УАЗ Александра, который повез нас в угодья. На первую вышку сел Владимир, в его планах было добыть небольшого гастрономического кабанчика. Мы пожелали ему ни пуха ни пера и поехали дальше. Следующим вышел я, последним был Владимир Николаевич, его интересовал матерый зверь, поэтому ему досталось самое удаленное кормовое поле, на которое регулярно выходил секач.
Когда машина скрылась из вида, я зарядил карабин и не спеша пошел по лесной дороге в сторону небольшого овсяного поля, находящегося на одной из лесных полян. Дойдя, тихонько поднялся по лестнице на вышку, снял рюкзак, поставил в угол карабин и аккуратно примостился на скамейке. Через пару минут достал из рюкзака коврик под пятую точку, фотоаппарат и флисовый костюм, чтобы не производить лишних манипуляций в дальнейшем. Тихо поднял карабин, настроил оптику и удовлетворенно затих, вслушиваясь в звуки вечернего леса. Вокруг поляны, недалеко от опушки, стали пересвистываться молодые петушки из еще не распавшегося выводка. Пара соек уселась на деревянное корыто с зерном и с удовольствием стала лакомиться легкодоступным кормом.
Вскоре к ним спикировала еще одна пара, после чего между ними завязалась шумная перепалка. Ветер шуршал багряным осиновым листом, разнося по воздуху приятный грибной запах, смешанный с ароматом спелого разнотравья. Спустя час справа, в глубине чащи застрекотала сорока, тут же я услышал треск в болотине, но, похоже, это были не кабаны, а лоси, которые устраивали свою личную жизнь. Время незаметно текло, и эта жизнь проходила перед моими глазами, словно документальный фильм. Я с интересом наблюдал за обитателями леса, впитывая запахи, анализируя звуки и происходящее вокруг меня. Неожиданно громко грянул выстрел со стороны первой вышки, где расположился Володя.
Я посмотрел на часы: 20:28. Вскоре завибрировал телефон, я взял трубку и хотел поздравить друга с полем, но он сказал, что кабан после выстрела не остался лежать на месте, а скрылся в лесу, так что поздравлять пока рано. Через пятнадцать минут Владимир перезвонил, сказав, что кабана не нашел, хотя обошел место, куда он убежал, вдоль и поперек. Я принял решение слезть с вышки и присоединиться к поискам подранка. Когда пришел к Владимиру, уже совсем стемнело.
Я выслушал рассказ друга, и, еще раз определив место, где он последний раз слышал кабана, мы приступили к поискам, с каждым разом увеличивая круги. Вскоре я почувствовал запах зверя, пошел на него, пока в луче фонаря не увидел дошедшего молодого кабанчика. Владимир облегченно вздохнул, а я, наконец, поздравил охотника с полем. Буквально через пять минут позвонил Владимир Николаевич и поинтересовался успехами зятя. Узнав, что зверь добыт, поздравил с полем и рассказал, что к нему под вышку подходил секач, но после Вовкиного выстрела ушел, оставив его с носом.
Позвонили Александру, чтобы он нас забрал и отвез на базу, так как сидеть уже не было смысла. Когда мы подтянули кабана к дороге, увидели подъезжающий УАЗ, закинули добычу в кузов и поехали забирать последнего стрелка. Всю обратную дорогу я с удовольствием слушал рассказы друзей, которым сегодня посчастливилось услышать, увидеть и добыть зверя. После того как егерь завез охотников на базу и выгрузил трофей, он отвез меня на выбранное днем овсяное поле, на котором я собирался скрадывать кабанов. Это поле было чуть больше километра в длину и метров пятьсот в ширину, имело г-образную форму. Край поля у дороги, к которому меня подвез Александр, находился на возвышенности. Как только машина, развернулась и уехала, мои глаза привыкли к темноте, и я тихо двинулся к пригорку, с которого можно было осмотреть часть поля.
В лунную ночь была отличная видимость, а ощутимый ветерок, который дул в лицо, давал прекрасную возможность для скрадывания зверя. Я тихо постоял несколько минут, вслушиваясь в ночную тишину, в надежде услышать чавканье или другие звуки жирующих кабанов, но, ничего не услышав, снял карабин с плеча и осмотрел овес через окуляр ночного прицела. В поле видимости зверя не было. Зашел в овес и медленно двинулся по полю в сторону леса.
Пройдя около ста метров, я вновь прильнул к прицелу и осмотрелся. В очередной раз ничего не увидев, двинулся дальше. Мой план был прост: подойти к лесу на расстояние 100–150 метров и медленно двигаться по овсу параллельно лесу, пока не обнаружу зверя. Отсутствие кабанов на этом участке поля меня не сильно напрягало, я надеялся, что они будут в противоположном углу поля, который находился в низине, словно в кармане, с трех сторон зажатый лесом. Когда я подошел к углу г-образной низины, то замер и прислушался. Вокруг стояла мертвая тишина. Я осмотрел местность в окуляр прицела и, не увидев никакого движения в овсе, начал движение вдоль леса по укатанной машинами колее, но, не пройдя и двадцати шагов, услышал кабаний пфук в десяти метрах впереди, в траве у самой колеи. Вероятно, секач услышал меня до того, как я подошел к углу низины, и затаился. А когда понял, что перед ним человек, испугался и убежал, так и не попавшись мне на глаза. Чтобы не повторять ошибки, я тут же сместился влево, к центру г-образного участка поля. Когда я в очередной раз остановился и прислушался, то буквально сразу услышал треск на краю леса, чуть левее себя.
Пытаясь унять участившееся сердцебиение, я тихо снял с плеча карабин и положил его на рогатку монопода. В зеленом поле прицела появился черный силуэт зверя, следом за ним второй и третий. Это были три крупных кабана весом около ста килограммов каждый. Похоже, это были самки, но поросят с ними не было, или я их пока не видел.
Я с удовольствием наблюдал за кабанами, которые, громко чавкая, начали жировать в пятидесяти метрах от меня. Вскоре они зашли за меня, направляясь к центру поля. В очередной раз я убедился, что эти свиньи яловые, когда они вышли на потравленный участок поля. Я тихонько двинулся в обратную сторону, чтобы звери не уловили мой запах, уносимый ветром.
Пройдя до угла леса, где я столкнулся с одиночкой, поставил упор, включил ночной прицел и осмотрелся. Буквально тут же, вдалеке я заметил множество черных точек, перемещающихся на светлом фоне овса. Выбрав крупного кабана, я прикинул по сетке примерное расстояние до стада: около трехсот метров. Я выключил прицел, и, аккуратно ступая по шуршащему спелому овсу, стал приближаться к жирующим кабанам. Сделав небольшую дугу и зайдя на ветер, я медленно приблизился к ним на сто метров, пытаясь успокоить сердцебиение, но звуки, издаваемые десятком зверей, их вид в окуляре прицела не давали это сделать. Я старался дышать как можно глубже, размереннее, внимательно рассматривая кабанов и пытаясь определить их половую принадлежность.
Мне нужен был секач, но пока я видел лишь свиней и разнокалиберную молодежь. Одна свинка привлекла мое внимание необычным пятнистым окрасом. Она была намного светлее остальных, на ее теле было несколько черных пятен, словно это был не дикий кабан, а домашняя свинья. Надо будет сказать охотоведу, чтобы он в первую очередь изъял из племенного генофонда такое животное.
Через пять минут я понял, что нужного мне секача в стаде нет. Что ж, неудивительно для этого времени года, хотя и теплилась надежда, что искомый секач все-таки где-то рядом. Еще минут десять я полюбовался кабанами, а затем ушел в обратном направлении. Светящийся циферблат часов показывал без пятнадцати два. Помня свою ошибку, я зашел дугой с центра поля и с пригорка осмотрелся вокруг себя. Слева, метрах в двухстах, паслись три крупные свиньи, которых я уже видел. В низине, у самого леса, не наблюдалось никакого движения. Решил: подожду еще час и на сегодня закончу с охотой.
Убывающая луна огромным фонарем повисла над верхушками деревьев. Усыпанное миллиардами звезд ночное небо казалось нереально красивым и загадочным. Я в очередной раз осмотрел поле в прицел, но зверя так и не увидел. А время, отведенное на охоту, вышло, и я без всякой надежды в последний раз прильнул к прицелу, чтобы по кругу осмотреть овес. Справа жировало все то же стадо, сзади не было никого, слева, в центре, кормилась знакомая троица, низина у леса была пуста, правый угол низины, примыкающий к болоту, тоже чист. В последний раз осмотрел овес в углу и, не заметив никакого движения, собрался выключить прицел, но вдруг осекся. Что-то насторожило меня, но что, я пока не мог понять. Не отрывая глаз от окуляра, я пытался сообразить, что меня смутило. Мне показалось или нет, что в траве рядом с кромкой поля появился новый куст?
Я привык доверять своей интуиции, поэтому, затаив дыхание, стал внимательно наблюдать за кустом. И прошло немало времени, прежде чем я заметил, что куст переместился на несколько метров. Судя по повадкам, передо мной был матерый, осторожный зверь, который за свою жизнь неоднократно встречался с охотниками, но благодаря своей хитрости и хладнокровию до сих пор оставался жив. Как ни странно, но я был совершенно спокоен и собран, видимо, часы наблюдения за другими кабанами притупили азарт. Я хладнокровно наблюдал за секачом. Вскоре он вышел из высокой травы на край поля и снова замер, прислушиваясь. Нас разделяло около 250 метров. Расстояние приличное, плюс ветер дул от зверя на меня, но я боялся пошевелиться, чтобы не быть услышанным.
Тем временем секач задрал рыло и стал шумно втягивать воздух. Через минуту он успокоился и начал стричь овес в нескольких метрах от края поля. Не прошло и минуты, как он снова застыл, вытянув рыло вперед, при этом щетина на его холке поднялась дыбом, а хвост вытянулся в струну. Убедившись, что ему ничто не угрожает, он снова стал жировать, громко чавкая. Я наблюдал за ним около десяти минут, думая, что кабан успокоится, но ошибся. Зверь был постоянно начеку, кормился урывками, часто замирал, прислушивался и принюхивался, контролируя ситуацию вокруг. В центр поля не лез, а двигался вдоль кромки леса, чтобы в случае опасности за секунду исчезнуть. Он жировал, не торопясь и постепенно смещаясь в левый край поля.
Я решил, что самым правильным будет пройти влево параллельно зверю, пока нас разделяет приличное расстояние, обогнать его, а потом спуститься на расстояние около ста метров и затаиться, ожидая его подхода. Как только зверь начал вновь скусывать овсяные метелки, я приступил к реализации своего плана и вскоре прилично вырвался вперед. Убедившись, что секач медленно движется в нужном направлении, я стал осторожно спускаться в низину, сокращая расстояние, и наконец занял свою позицию, положил карабин на рогатку монопода и приготовился ждать.
Чавканье и стук клыков доносились все отчетливее, шорох овса при передвижении секача был хорошо слышен. Я держал зверя в перекрестии прицела и, используя сетку как дальномер, понял, что уже можно стрелять. В этот момент кабан в очередной раз застыл, растопырив большие волосатые уши. Красный крестик, давно гулявший по туше вепря, мигом переполз к уху, и в тот же миг тишину разорвал грохот выстрела.
Вспышка пламени на секунду ослепила меня, я быстро передернул затвор, не отводя взгляда от окуляра, одновременно слушая звуки вокруг. Но ни шума убегающего зверя, ни звуков агонии не услышал. В полной готовности я простоял еще несколько минут, после чего стал осторожно подходить к тому месту, где видел зверя в последний раз. Впереди в проплешине укатанного овса я увидел темное пятно и, осмотрев его в прицел, понял, что зверь мгновенно дошел.
Разрядил карабин, достал из рюкзачка налобный фонарь и подошел к своему трофею. Пуля весом 17,5 г попала точно в ухо, оставив зверя на месте. Я похлопал добычу по холке, попросил прощения и поблагодарил Бога за удачу. Достал телефон, набрал Александра, объяснив ему, где меня забрать, после чего выключил свет и долго сидел на кабаньей туше, любуясь звездным небом и прокручивая моменты прошедшей охоты.
