— Это не енот! — крикнул Джордж, когда мы преодолели последние несколько метров по оврагу до пещеры. И я почувствовал, как начинаю сильно нервничать…
Эта статья была впервые опубликована в американском охотничьем журнале Outdoor Life в январе 1949 года.
Мы с Джорджем целый месяц спорили, нужны ли нам более быстрые гончие для предстоящей охоты на енотов. Он настаивал, что мы никогда не возьмем того самого желанного енота из Вагонбокса или любого другого, похожего на него, с той сворой, что у нас была — двумя рыжими и двумя черными псами.
— Этого енота не загонишь ни одной нашей гончей, — горячо возражал Джордж. — Он слишком хорошо знает эту местность.
Мы охотились в округе Бун, штат Миссури. Маленькие ручьи впадают в реку Миссури в нескольких километрах от холмов, а там, где они прорезают отвесные скалы, образуют неровную и разбитую местность.
Здесь много укрытий для енотов, много густого леса, и то тут, то там встречаются небольшие пещеры, известные в округе как карстовые воронки, некоторые из которых едва ли достаточно велики, чтобы в них мог протиснуться сурок, а другие достаточно велики, чтобы в них мог передохнуть лось, пока он борется с мухами.
Наши вылазки за енотами всегда заканчивались тем, что собаки срывались в расщелину, ведущую вниз, в одну из этих воронок. Или, если пещера была достаточно большой, погоня заканчивалась внезапно, когда черная дыра поглощала собак, и шум стихал так же внезапно, как если бы кто-то набросил на них одеяло. Еноту всегда удавалось протиснуться внутрь через трещину, которую он находил в стене пещеры.
Мы поймали много енотов, но тот, которого мы прозвали Вагонбокс, раз за разом уходил от нас. Он был большой, старый и хитрый. Он часто посещал кукурузные поля в долине реки возле большой воронки, известной как пещера Вагонбокс. Из этой пещеры вытекал небольшой ручей. Где бы мы ни нападали на его след, енот добирался до этой пещеры и до трещины в боковой стене, на полпути от входа. В этом неприступном убежище он снова и снова ускользал от нас.
Джордж сказал, что наш выход в более быстрых собаках, которые поймают его на земле или затолкают на дерево, прежде чем он успеет добраться до логова. У нас было несколько оживленных споров по этому поводу, но мы так ничего и не решили. А потом, как раз перед открытием сезона охоты на енотов, Джордж уехал за город и вернулся с новой собакой.
Это была настоящая гончая! И в глубине души каждый из нас надеялся, что наконец-то мы нашли супер-собаку. Особенно хорошо проявил себя, когда увидел кошку. Нырнул он за ней как настоящий мастер, кошаку повезло, что рядом была труба, куда он влетел как пуля. Мы назвали пса Кувшинка.
В первую же ночь, когда новый пес отправился с нами в лес, он рванул с остальными членами стаи в заросли вдоль ручья. Вскоре после этого с открытого поля донеслось странное тягучее мычание. Но затем погоня закончилась так же внезапно, как и началась. Все стихло. Мы направились к тому месту, где слышали последний вопль щенка. И тут – о, ужас! Какая вонь! В свете фонарика мы увидели, что Кувшинка таскает по земле тушу скунса, в то время как две другие наши собаки давно ушли от этого места.
А потом по кукурузному полю разнесся протяжный вопль нашего Рыжего. Другие собаки присоединились к нему через несколько секунд. Раздался короткий всплеск звонкого лая гончих, затем наступила тишина.
Затем Рыжий снова залаял. Меньше чем через минуту Кувшинка уже опередил всех остальных и повернул к нам. Он поймал своего енота. Большой старый енот, полный гнева и борьбы. Кувшинка не смог бы сам его придушить, хотя он и старался. Но тут же прибежали другие собаки и быстро расправились с ним.
До конца ночи Кувшинка поймал еще одного енота в кустах.
Следующие полдюжины блестящих охот обеспечили Кувшинке авторитет в этом деле на всю жизнь. Он продолжал также ловить скунсов. Набрасывался на опоссумов и добывал их с грациозной легкостью. Однажды я видел, как он гнался за кроликом, но тот смог уйти от него, спрятавшись в норе.
В будущем, когда одна из более старых гончих выходила на енота, именно Кувшинка с клещами и пятнами на тощей шкуре быстро находил, куда ведет след. По мере того как росла наша уверенность в новой собаке, Джордж все чаще предлагал мне попробовать добыть того хитрого енота в Вагонбоксе. И мы не могли больше держаться. С приходом ноября мы решили попробовать.
Мы выехали из города Колумбия на шоссе 40 и направились по боковой дороге. Старые собаки прижались носами к окнам нашего драндулета и тихонько стонали. Кувшинка, как обычно, пританцовывал и почесывался, не переставая скулить. Через некоторое время мы остановились на открытом месте рядом с ручьем. Отсюда до пещеры было меньше мили (1,6 км) по хребту. По дну ручья и через кукурузные поля – плюс половина этого расстояния.
Мы зажгли фонари, открыли дверь, и оттуда вывалилась вся наша живая поклажа. Большой, громоздкий, крепкий Рыжий; тихая, голосистая Фанни; черный Билл с висячими ушами; самый торопливый Барабан. И конечно Кувшинка, который уже буквально орал от нетерпения. Джордж прихлопнул его своей старой фетровой шляпой, чтобы он замолчал.
Мы двинулись в путь по дну ручья. Четыре старые гончие шли впереди нас. Джордж вел Кувшинку на поводке, и щенок так напрягался на нем, что его передние лапы едва касались земли. Это была ночь мечты охотника на енотов — теплая, неподвижная и черная. Мы двигались медленным шагом, иногда переговариваясь на низких тонах, но в основном просто слушали и ждали.
— Может, он не спустился сегодня из пещеры, — заметил, наконец, Джордж, когда мы прошли полмили и вообще ничего не услышали от наших собак.
— Он спустился, — категорично заявил я. — Если его нет в такую ночь, значит, он покинул наш мир.
Кувшинка все еще дергался на конце своей цепи, сходя с ума от нетерпения, а из-под шапки Джорджа уже струился пот. Мы с ним сжалились над псом и объявили привал. Джордж прислонил ружье к дереву, а мы уселись на большое вязовое бревно. Он обернул щенячью цепь вокруг ближайшего куста. Кувшинка неодобрительно зарычал и сделал пару выпадов. Фонарь опрокинулся, и старое ружье упало среди листьев.
Внезапно на севере, в соседней долине в миле от нас, раздался звук, который мы так ждали услышать, — протяжный, раскатистый вой Рыжего. Затем зазвучал горн Фанни, и Барабан с Биллом сорвались с места, пока их голоса не заглушили расстояние и лес. Кувшинка взвизгнул при первой же ноте Рыжего, а затем и он исчез, без единого звука помчавшись на север ко всей бегущей стае.
Следующие несколько минут это было похоже на погоню. Вместо того чтобы повернуть к заветной пещере, шум продолжался до тех пор, пока собаки не оказались почти вне пределов слышимости.
— Это не наш енот из Вагонбокса, — заявил Джордж.
— Если это он, то его радиус движения довольно широк, — сказал я. – Может он сидел на дереве в соседней долине?
Мы уже поднялись с бревна, готовые последовать за гончими, когда погоня резко свернула. Стая поднялась на невысокий гребень, и пять характерных голосов гончих эхом отдавались в ночи, распространяясь по длинному полукругу.
Мы направились вверх по крутому склону к пещере. На полпути мы остановились, чтобы прислушаться. Они точно шли в нашу сторону, но теперь это было похоже на две отдельные погони. Одну возглавлял раскатистый вой Рыжего, а за ним по пятам бежали Билл, Барабан и Фанни. Но где-то недалеко от них Кувшинка вел какую-то свою личную гонку, и его лай раздавался в ночи каждые четверть минуты.
— Они идут на лису! – заявил Джордж, и я подумал про себя то же самое. Собаки пробежали уже больше мили. Енот может долго бежать, когда его преследуют, но не настолько долго. Наши сердца колотились скорее от волнения, чем от усилий, связанных с подъемом на хребет.
Наконец мы выдохнули на гребне хребта, находясь в нескольких метрах над пещерой. Внизу, в долине, к устью ручья, собаки неслись со скоростью света. Кувшинка все еще держался отдельно. Только теперь его лай был короче и звучал реже. Мы видели, как он перемахнул через изгородь на заросшее пастбище неподалеку от заветной пещеры.
И тут это произошло! Кувшинка поймал его! В течение, наверное, десяти секунд тихая миссурийская ночь звенела от яростного рыка и визга енота и собаки. Затем все стихло, и в устье пещеры завязалась возня.
Мы неслись вниз по гребню, спотыкаясь и подбадривая Кувшинку. Рыжий и его банда тоже приближались к нему, уже не обращая внимания на свой лисий след, они мчались на звуки битвы.
Ни один енот не доставлял ранее Кувшинке столько хлопот. Может, он и не смог бы в одиночку взять большого, но это был первый, кто смог отбиться от него и убежать.
— Это не енот! — крикнул Джордж, когда мы преодолели последние несколько метров по оврагу до пещеры. Я почувствовал, как начинаю сильно нервничать. Кувшинка унесся с лаем прямо в черную дыру пещеры. Когда мы спустились, его уже не было видно. И мы видели, как остальные собаки устремились вслед за ним.
От приглушенных звуков, доносившихся из пещеры Вагонбокс, волосы вставали дыбом!
Мы услышали ужасающий вой агонии, возвышавшийся над всеми звуками, а потом, когда мы столпились у входа в пещеру, он оборвался. Собаки снова зашлись лаем. В их голосе были ярость и ненависть, но в нем также слышалась и нотка страха, как будто они видели свою добычу, могли почти дотянуться до нее, но что-то их тормозило.
Белые лучи наших фонариков вонзились в пещеру в поисках собак. Они были там, все четыре гончие. Две рыжие и две черные, на задних лапах они прыгали и лаяли по стенке пещеры.
Но на кого? Мой свет пробился выше, и я уловил зеленый блеск глаз. Там, на небольшом выступе, стояла большая рысь. Ее спина была выгнута дугой, зубы оскалены, хвост подергивался. Длинной передней лапой он ударял по прыгающим под ним гончим, отпрыгивал назад и снова бил лапой.
Джордж внезапно перевел свет фонаря на пол пещеры, ближе к нашим ногам. Там лежала какая-то белая собака. Мы не слышали ее лая, но видели, как ее пасть открывается и закрывается в агонии боли, когда она пытается подняться с земли. У нее не получалось этого сделать. Мы увидели длинную зазубренную дыру в ее животе.
Джордж рывком вскинул дробовик. Вспышка огня ударила в сторону рыси, взрыв ударил по ушам. Зверь кувыркнулся с уступа и оказался моментально задушен кучей гончих.
Оставалось сделать только одно, и мой друг быстро сделал это. Затем он прислонил ружье к стене и вышел из пещеры. Если он что-то и сказал, я не расслышал. Все равно мы все оглохли от сотрясения, вызванного двумя выстрелами.
Джордж оттащил от собак от рыси и направил их к входу пещеры. Я взял фонарь и посветил на неподвижную белую фигуру на полу. Простая собака. Ничего породистого. Откуда она взялась здесь?
Мы вышли из пещеры со странным чувством. Наши собаки были целы, они уже успокоились, включая Кувшинку, который загонял рысь в пещеру, сперва ведя ее единоличное преследование. Но никакого енота здесь не оказалось. Что ж. Может быть, нам повезет в следующий раз.
